Услышав, что мамин голос тоже металлизируется, Раздолбай смягчил тон.
— Мам, я у тебя разве часто деньги просил? Я прошу не на веселье, не шмоток купить. Мне нужны деньги, чтобы… научиться одной профессии.
— Какой профессии?
— С ней можно будет найти работу.
— Ты учишься в институте, только второй курс заканчиваешь. Куда ты сейчас сорвешься в другое место, чтобы всю преж нюю учебу насмарку? Нет денег самостоятельно жить — значит, возвращайся! Я ключи тебе дала, чтобы ты астмой не страдал, пока лак выветривался, а ты с концами свалил.
Раздолбай задрожал от обиды и негодования, но решил не отступать — какой же он Барракуда, если сникнет от первого же отказа?
— Дядя Володя дома?
— Дома, а что?
— Я хочу с ним поговорить.
— А что с ним говорить по этому поводу, если я уже все сказала тебе?
— По вопросу денег все равно решаешь не ты.
— Ты не многовато берешь на себя?
— Дай мне дядю Володю, ты мне уже все, что могла, сказала.
По грохоту в мембране, Раздолбай понял, что мама швырнула трубку на стол. Послышались повышенные голоса — судя по всему, родители обсуждали, как Раздолбай не прав.
«Ни за что не вернусь к ним!» — подумал он.
Дядя Володя подошел к телефону.
— Ну, что ты доводишь мать?
— Я не довожу. Попросил взаймы денег, чтобы пойти учиться.
— На кого?
— Это так важно?
— Ты что, не понимаешь, что если не скажешь, то никто тебе ничего не даст?
— На массажиста, — нехотя признался он.
— Не понимаю, — удивился дядя Володя, — выкинуть все, что умеешь, и пойти в обслугу?
— То, что я умею, никому не нужно. И я не собираюсь ничего выкидывать, буду рисовать в свободное время. Чехов был врачом, и ничего — книжки успевал писать.
— Ну, между врачом и массажистом есть разница.
— Если такая, как между мной и Чеховым, то это неплохо.
— Неплохо для массажиста или неплохо для Чехова?
Раздолбай засмеялся, и дядя Володя тоже.
— Ладно, считаю на этой шутке разговор оконченным. Завязывай с мудачеством, возвращайся домой. Вместе будем решать, как тебе жить.
Дядя Володя поставил точку не терпящим возражений тоном и положил трубку. Ярость и отчаяние вспенились в крови Раздолбая бешеной газировкой. Он ни за что не хотел возвращаться к родителям. И дело было даже не в том, что ему дорога была свобода курить и валяться на диване с «Пентхаусом». Больше всего он боялся, что отчим-Лещ и мама-Плотва помешают ему стать Барракудой. Даже если они дадут деньги на учебу и смирятся с его работой, при них он не сможет открыть массажный салон. Мама станет мучить его упреками, что он «испортился», «говорит металлическим голосом», стал «помешанным на деньгах уродом». Отчим будет говорить глупости, что он эксплуатирует людей. Живя с родителями, он вырастит из себя чахлую беззубую Барракуду, которую загрызут другие, а это даже хуже, чем оставаться Лещом. Нет, возвращение к родителям — это проигрыш, и все из-за каких-то жалких десяти тысяч!