Надо ли говорить о том, что и протокол вскрытия, и ''подлинные" мемуары графини Лариш исчезли без следа? Возможно, сгорели под руинами Берлина?
Давайте констатируем: история работает. Производит уборку.
Впрочем, отнюдь не исключено, что последний из графов Тааффе, внук премьер-министра, отверг с таким аристократическим презрением доллары Херста всего лишь потому, что не мог предоставить покупной товар. Ведь после смерти его отца — по рассказам верных слуг — был обыскан весь замок от подвала до чердака, но "досье Рудольфа" так и не обнаружили. Куда же оно подевалось? В 1926 году в библиотеке замка случился пожар. Может, документы сгорели при пожаре? Но возможно, сын премьер-министра, скончавшийся в 1928 году, сказал правду, будто бы папку (после того как часть документов была им опубликована) сдал на хранение в ватиканский архив. Возможно также (поскольку и такое он якобы утверждал), что еще в 1919 году, когда возникло опасение, как бы не распахнулись двери и домашнего архива Тааффе, он сам сжег всю пачку, чтобы она не попала в посторонние руки, но прежде дал документы на ночь для прочтения своей племяннице Зое Вассилко-Серецкой, которая в 1955 году ни с того ни с сего заявилась в венский архив продиктовать в протокол свои, к сожалению, слегка ущербные воспоминания.
Разумеется, весьма проблематично, сказал ли второй граф Тааффе своей племяннице правду или хотел лишь сбить со следа шныряющих вокруг охотничьих псов: ведь определенные бумаги, которые могли находиться только в том досье (если не существовало или не существует другое, еще более "подлинное"), тремя годами позже опубликовал профессор пражского университета Шкедл, причем по поручению самого графа. Но не исключено, что и Тааффе уже не располагал упоминаемыми бумагами, а в таком случае графиня Вассилко-Серецкая надиктовала в протокол сущую несуразицу; позднейший "майерлинголог" Фриц Юдтман установил, что после смерти премьер-министра в 1895 году его вдова передала две большие пачки бумаг (в запечатанном сундуке) на хранение одному венскому нотариусу, у которого после ее смерти в 1912 году их востребовал обратно вышеупомянутый второй граф Тааффе, их сын. Однако пылившийся на чердаке сундук был обнаружен открытым (вскрытым? разбитым?). По словам нотариуса (вернее, его сына и наследника — ведь время не стоит на месте!), сундук мог разбиться лишь при переезде, еще в 1902 году. Во всяком случае, на 1912 год в нем находились лишь пустые конверты — документов и след простыл. Якобы. Был составлен протокол о недостаче, но следствие учинять не стали и тревожить неприятной новостью восьмидесятидвухлетнего императора также остереглись. Возникает вопрос: кто вытащил бумаги из конвертов (и, конечно же, когда? между 1902 и 1912 годами?), в чьих интересах было скрыть их? Факт остается фактом: ни один из этих документов никогда не был опубликован, а значит, с газетчиков подозрение снимается. Остается одно объяснение: похищение документов совершил тот (или те), кого лично касалось их содержание. (Неужели Рудольфа все-таки убили? В этом и заключалась тщательно охраняемая тайна? И убийство, как поговаривали, было делом рук германской секретной службы?) Но ведь пропавшие документы касались лично и самого премьер-министра в отставке! И разве нельзя предположить, что, скажем, на смертном одре (как поступают герои романов) он сказал своей супруге… Словом, можно допустить, что важные (важнейшие) документы сроду не находились в том взломанном (?) или разбитом при переезде (?) сундуке, а… А где же?