Свекруха.ru (Кускова) - страница 86

Наверное, я говорила слишком эмоционально, но меня все это просто допекло.

– Ты ошибаешься, Элечка, – мягко укорила меня старушка. – Нонне не все равно. Она сегодня мне позвонила и попросила, чтобы я с тобой поговорила.

– Зачем? – удивилась я. – Она была у меня утром, мы говорили.

– Видимо, вы обе не доверяете друг другу. А старому человеку можно рассказать все.

– Почему это? – недоверчиво спросила я.

– Знаешь, есть у Тютчева такие замечательные стихи, – Лизавета встала со стула и подошла к окну. И стала декламировать, глядя на свой яркий, ухоженный палисадник.


Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять,
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать, -
Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь;
От чувства затаенной злости
На обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир;
От желчи горького сознанья,
Что нас поток уж не несет,
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперед;
Ото всего, что тем задорней,
Чем глубже крылось с давних пор,
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор.

Она говорила, а я смотрела на маленькую, чуть сгорбленную годами старушку в старой шляпке и застиранном переднике, читающую молитву своего поколения, убеленного сединами и удостоенного великой мудрости, и думала. Думала, что скажу ей все потому, что не смогу соврать этой чудесной женщине, и она меня обязательно поймет. Скажу потому, что она не Нонна и не свекровь. И я люблю бабушку Данилы, люблю Данилу… Я не заметила, как последние слова произнесла вслух.

– Я тоже любила своего Сашеньку, – печально улыбнулась Лизавета Сергеевна. – Ох, как же мы любили друг друга. И радовались, когда Коленька родился, всем общежитием его рождение отмечали…

– Я беременна, Лизавета Сергеевна.

– Вот и хорошо, – старушка встрепенулась и подошла ко мне, обняла и прижала к груди мою голову. – Значит, скоро помиритесь окончательно.

– Не помиримся, – замотала я головой, уткнувшись ей в фартук, – он спросил, от кого ребенок, а Нонна говорит, что Даниле сначала нужно получить сте-е-епень…

И я расплакалась.

– Глупенькие какие вы, – тихо рассмеялась Лизавета, доставая из кармана фартука обычный носовой платок, от которых я уже отвыкла, пользуясь бумажными салфетками. – Данила с досады сказал, а Нонна от дури.

– Это точно. Вы не обижайтесь, Лизавета Сергеевна, – всхлипывала я, – но если все говорить честно, то ваша дочь дура-а-а-а.

– Она хорошая, и скоро ты в этом убедишься.

– Вы ее по-родственному защищаете…

– Не побоюсь показаться тебе чересчур начитанной, но что еще старушке делать по вечерам, как не книги читать, так вот. Еще Оскар Уайльд сказал: «Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на нее, но не слушайте». Я думаю, он именно нашу Нонну имел в виду, хоть никогда не видел это милое создание.