Дороти прищурилась.
– Ты хочешь сказать, они думали, будто Макколи взял эту булавку из сейфа? Да?
– Точно, – сказал Джонни. – Никто не поверил, что у мисс Каллахэн могла быть такая же.
– Почему? – спросила Дороти.
– Потому что Натаниэль Барти предъявил вторую булавку.
– Я не понимаю…
– А вы понимаете? – спросил Джонни у Кейт Каллахэн.
– Я думаю, булавка лежала на полу, – ответила Кейт, – и либо старуха, либо Натаниэль подняли ее.
– И солгали? – выдохнула Дороти. – Но разве мисс Каллахэн стала бы говорить, что у нее есть булавка, если бы у нее ее не было?
Кейт скривила рот в насмешливой улыбке.
– Ради Бога, дорогая, называйте меня просто Кейт.
– Но вы же рассказывали об этом полиции? – настаивала Дороти.
– Конечно, рассказывала. Стояла в суде на месте свидетеля, или как там они его называют. Говорила правду. – Кейт пожала пухлыми плечами, как бы выражая этим, что правде нет места в таком подлом мире. – Эти Барти кругом врали.
Тут Нэн произнесла:
– Джонни, ну пожалуйста.
Она казалось совершенно подавленной.
– Минутку, Кейт. Почему они лгали? Они пытались подставить Макколи?
– Не думаю, – ответила Кейт. – Просто потому, что старик выгнал бы Натаниэля из дома за то, что тот навещал меня. – Кейт говорила это без всякого осуждения. – Понимаете, Натаниэль очень испугался. Представьте себе человека, которого так напугали. – Теперь голос Кейт звучал грустно.
– Чего же он боялся?
– Отца. Мачеху. Да всего на свете.
– Я думал, старая дама…
– Конечно, она всегда заступалась за него, но за это она им командовала, – сказала Кейт. – Это была плата за ее заступничество. Натаниэлю нужна была такая женщина, чтобы он чувствовал себя с ней хозяином. Если бы Натаниэль не стремился так быть хозяином и командиром, ему жилось бы гораздо лучше.
– Вы говорите об отце Дика? – спросила Нэн голосом, охрипшим от волнения.
– Да, – кивнула Кейт. – Я знала его, в общем, недолго. Однажды его отец уехал почти на шесть недель, и Натаниэль был в особенно затруднительном положении. Понимаете, он оставался за главного. У него был шанс. И он понял, что недостаточно умен, чтобы стать хозяином, или недостаточно смел, или что там еще требуется. Это его подкосило. Я тогда была моложе. В тридцатом или тридцать первом, тысячу лет назад. Ко мне сюда приходят разные люди. Я ко всем отношусь по-дружески. Вы знаете, они любят поговорить со мной. Мне кажется, многим становится легче, если есть место, где можно выговориться. Как бы то ни было, он дал мне булавку, по-моему, когда мы виделись в последний раз. Он не сказал, что она ценная. А я не подумала ничего такого. Он же просто хотел сделать мне что-нибудь приятное, в этом нет никакого вреда. Но когда дело дошло до суда, Натаниэль встал на место свидетеля и начал врать. Ну да ладно, наверное, он был вынужден. – Кейт все понимала и прощала.