* * *
— Я в детстве услышу, что кто-то был на Днепре, Днепр, где это? И сердце замирает. «Пахнет клевером летняя ночь, дверь открыла в поля проводница, за Днепром полыхает зарница, что еще тебе может помочь?» Словно когда-то жила там, уехала, разлучилась, а так тянет, тянет туда… Мне обязательно нужно что-нибудь такое, чтобы влюбиться…
По осенней асфальтированной дорожке шли мы к дому Игоря. Я не очень понимала Натальины чувства. Она просто фантазерка, вот и все.
— А Игорю, между прочим, сорок четыре, — сказала я, — старый?
— Меня возраст не волнует, — она вдруг хохотнула, точно ведьмочка в фильме, — был бы человек хороший!
У подъезда кирпичного, темно-красного дома сидел пергаментный дед.
— Сейчас спросит — вы к кому?
— Он же не бабка, — попробовала я возразить, но весьма неуверенно, потому что дед, опираясь на палку восковыми ладонями, уже вставал со скамейки, вглядываясь прямо в наши лица. Голос его прозвучал резко, как пилорама: «Вы, простите, девушки, к кому?» Я глянула на Наталью. Она улыбнулась деду одной из своих обаятельнейших улыбок: у нее имелась целая коллекция таких ключиков к человеческим сердцам, в коллекции были улыбки простые, открытые, улыбочки милые, легкие, иногда ее улыбающиеся губы мягко приказывали, а порой таили тайное обещание…
— Вы не к Николаю?
— Мы не к Николаю.
— А то Николая-то нету, утром уехал.
А что, поднимаясь по лестнице, лопотала Наталья, я легко могу представить, что в этом доме живу, деда, наверное, зовут каким-нибудь диковинным именем — Поликарп Феофанович, Феофан Фабианович, внук его, Колька, конечно, влюбится в меня, потому что Игорь, он Игорь, да? не Андрей, а точно Игорь? потому что он для Кольки авторитет, ну, как же — охотник! и порой Колька будет бегать для меня за хлебом, бом! нет, мне положительно нравится этот подъезд!..
— Наташка, ты — ребенок! — Я поднималась за ней. — Совершенно стандартный тупой подъезд, бледно-желтые стены, как в санатории для пенсионеров, миллионы таких домов, таких лестниц, хорошо хоть ступеньки не корявые, чем он может нравиться? Какой этаж? Наверное, пятый! И перила зеленые — дурость. Чистый он, правда, краска на стенах ровно лежит, слов неприличных никто не нацарапал…
И вдруг я почувствовала, что и мне нравится этот подъезд!
— Ну, вот, кажется, мы и пришли, ты говоришь, шестьдесят шестая?
— А Игорь будет через десять минут, — сообщила нам девица в шароварчиках и сетчатой маечке на голое тело, — он ушел провожать Алину.
Девица изгибалась и колыхалась, словно дымок из бутылки.
Дочь капитана Джанэй, шепнула мне Наталья, помнишь, в лагере пели? Ага, была такая песенка: «Дочь капитана Джанэй, вся извиваясь как змей, среди матросов-воров танцует танго цветов».