А лучше всего то, что ему ничего от меня не нужно. Часто ли мне встречаются люди, которым ничего от меня не нужно?
Редко. Дни сенатора Органы были заполнены людьми, которых заботило лишь его положение, его влияние. Они льстили, они кланялись, они расшаркивались, они выпрашивали. Те, кто не знал его достаточно хорошо или же не следил внимательно за новостями, пытались даже подкупить - к их возможному глубокому сожалению. Но Кеноби являлся их полной противоположностью. Он был равнодушен к истории семьи, политической власти, социальному влиянию.
Это, оказывается, было... полезным... опытом.
Как отпрыск древней, благородной семьи, он обладал привилегиями с момента своего рождения. И хотя он никогда не был избалован, он не настолько заблуждался насчет себя, чтобы не признать свое преимущество. Великолепный дом. Любящие до безумия родители. По-рабски преданные личные слуги. Люди, не дроиды. Да, он был приучен с колыбели, что подобные преимущества требуют службы взамен, но это не меняло того факта, что он ни дня в своей жизни не голодал. Он был принцем. Принцем Алдераана. Полноправным благородным членом наиболее привилегированного клуба: правящего класса.
Если бы он не был красив, то никогда не узнал бы этого. Все уверяли бы его в обратном.
Все, за исключением Оби-Вана Кеноби. Я сомневаюсь, что за всю его жизнь он хотя бы раз льстиво солгал.
Ну ладно, нелестное мнение Кеноби о политиках раздражает. Но учитывая едкие замечания о прочих сенаторах, которыми они с Падме частенько обменивались, он не мог сказать, чтобы тот был совершенно неправ.
Просто, он неправ в отношении меня.
Бортовой хронометр на пульте отсчитывал время, его экранчик горел мягким светом. Прошло девять часов их одиннадцатичасового перелета. Оставалось еще два часа прежде, чем они достигнут Зигулы. Прежде, чем он сможет доказать Кеноби раз и навсегда, что Алинта была именно той, кем он ее считал. Прежде, чем он сможет правильно распорядиться последней принесенной ей информацией так, чтобы она в самом деле могла упокоиться с миром.
Я обещаю тебе, Алинта. Мы победим ситхов. Это будет твоим величайшим наследием.
В пассажирском отсеке позади него раздался истошный вопль Оби-Вана Кеноби.
Потрясенный, Бэйл практически вывалился из кресла пилота и побрел в корму корабля. Кеноби, запечатанный на своем спальном месте заорал снова, с грохотом молотя кулаками и ногами по жесткой шторке, закрывающей отсек.
Бэйл разгерметизировал его, используя свой универсальный пилотский ключ. Кеноби наполовину выпал, наполовину выпихнул себя из спального отсека и шлепнулся на пол вниз головой. После чего, перекувыркнувшись, начал пытаться стряхнуть что-то со своего лица, груди, ног.