Две старушки у нужного подъезда увлеченно обсуждали какую-то Клавку, которая до того зазналась, что на блины не пришла, хоть ее и звали. Впрочем, она всегда такой стервой была, еще когда они на заводе вместе вкалывали. Клавка и тогда отрывалась от коллектива, пьянок она, видишь ли, не любила, сама не пила и других осуждала, умнее всех хотела быть…
Маша с интересом выслушивала нехитрую историю неизвестной Клавки: бесстыдница даже техникум осмелилась закончить, лишь бы выше подружек подняться! И оба ее сына получили образование по этой же причине, чтоб подружкам досадить. Мужа родного выгнала, надо же! Детей сама поднимала, одна одинешенька, а мужика больше и на порог не пустила, пил он ― смех, а не причина! А у кого нынче мужик не пьет-то?! И пьют, и бьют, и деньги из дома ташшут, а ты терпи, жена ты иль нет, детки опять-таки…
Старушки принялись рассуждать о губительной гордости проклятой Клавки, и Маше стало неинтересно. Она старательно закашляла, обращая на себя внимание местной общественности.
Старушки философский диспут прервали, но посмотрели на Машу неодобрительно. Епифанцева вдруг засомневалась, что ее кошмарная юбка ― клетчатая! ― достаточно длинна, а туфли ― достаточно уродливы.
Может, она плохо вчера вечером смыла косметику? Или машинально перед выходом подкрасила губы?
Маша осторожно провела языком: никакой помады. И ресницы она не красила. Даже не надушилась! А вместо кружевных колготок надела самые простые. Специально купила ― дешевенькие до отвращения и монашески скромные.
Тогда что ж этим старым грымзам не нравится?!
Впрочем, Маша не ругаться с ними сюда пришла, хоть и хочется. Она должна раскрутить бабулек на великие откровения, косит она под Шерлока Холмса или нет?
Маша почтительно поздоровалась, едва книксен не сделала от великого усердия. Старухи неохотно ответили. Маша застенчиво представилась библиотекаршей ближайшей школы, учителей могли и в лицо знать, мало ли…
Она попросила разрешение присесть рядом и немного отдохнуть. Мол, голова что-то кружится, недавно у врача была, да толку-то. Питаться, ― сказал, ― лучше надо. А на какие деньги? И виновато посетовала на малую зарплату.
Старушки мгновенно смягчились. Сообщили о мизерной пенсии и бессовестных ворах наверху, сделавших в одночасье простой народ нищими.
Маша кивала, со всем соглашаясь. Старушки уже не поджимали губы. Они с жаром рассказывали, какая пенсия была у металлургов до проклятой перестройки, и как хорошо они на нее жили.
Маша шепотом пожаловалась, что и сейчас есть люди, неплохо зарабатывающие. И у станков не стоят, и образования никакого, а денежки лопатой гребут. Вот, например, ее одноклассница Света Наливайко, кажется, она в этом доме живет…