Повезло, старухи Светлану прекрасно знали. И не любили. Поэтому тут же вылили на бедняжку ведро помоев, особо отметив ее низкую нравственность, безобразное воспитание, недопустимую длину юбок и такую же недопустимую глубину декольте.
Маша сделала слабую попытку защитить «подругу», чем только подлила масла в огонь. Перечень Светкиных кавалеров ― старушки перебивали друг друга, припоминая особенно пикантные подробности виденного или слышанного от соседей ― занял минут пятнадцать. Последним в списке «хахалей» стоял очень подозрительный мужчина в черной кожаной куртке и на малиновой иномарке. «Ауди!» ― вдруг вспомнила Маша Лелькин рассказ.
Получается, Лелька кругом права ― Кожаный был здесь. Искал Светку. Даже беседовал с ней. Вернее, ругался. Старушки с нехорошим блеском в глазах рассказывали, как ужасно орал на «беспутницу» обманутый парень, и как нагло отпиралась от всего дурная девка.
Жаль, слов они не слышали. Жаль, не могли точно сказать, рассталась ли странная пара, или уехала вместе на малиновой иномарке.
Старушки ушли смотреть сериал. Тот, по телеку, показался им интереснее обыденной ссоры.
Маша попрощалась со «свидетелями» и, не спеша, побрела к остановке. Задание она почти выполнила: Светку вполне могли увезти на «Ауди». Кожаный видел ее как раз позавчера, врать старухам ― никакого смысла. Позавчера, если Лелька правильно поняла мать Светланы, она и пропала.
Маша недовольно поджала губы: «Вот так разведка! Вопросов ничуть не стало меньше, чего ради, получается, я тут, перед бабками, сладкую дурочку разыгрывала? Из любви к искусству?»
Маша внимательно осмотрела двор, будто надеялась увидеть если не машину, то самого Кожаного. Или по невидимым следам на асфальте понять, что же случилось позавчера. Маша даже ногой топнула с досады: одни вопросы в голове, ни одного ответа.
Если ОН ее увез, то куда?
Жива ли эта дуреха, или ее просто прибили в сердцах?
Интересно, как Лелька собирается об этом узнать?
Что же в конверте?!
***
Лелька бросила телефонную трубку и пробормотала:
― Все интереснее и интереснее…
Василий угрюмо покосился на нее, но прокомментировать не соизволил, он объявил временной хозяйке бойкот. Из-за красочного пера ― третьего! ― экспроприированного бессовестной Машей на новый «маскарадный» костюм.
Время от времени Василий, выгибая шею, горестно рассматривал поредевший хвост. Вид у него при этом становился таким трагичным, что Лелька краснела, и ее рука невольно тянулась к голове: уворованные перья хотелось прикрыть хотя бы ладонью.
― Ох-хо-хо, ― стенал Василий и закатывал глазки.