К нему подошел Голощекин. Твердое лицо Никиты кривила чуть заметная злая усмешка, ноздри чутко вздрагивали. Он любил погоню, любил загнать противника в угол, а еще лучше — прыгнуть из засады, загрызть, задавить, насладиться безнадежным предсмертным ужасом в глазах, последним хрипом, запахом застывающей крови… Он был по натуре охотником, веселым и безжалостным убийцей. Не ради звездочек на погоны и благодарностей в приказе часами шел и полз он по тайге. Он любил хорошо поесть и крепко выпить, он любил красивых женщин и деньги. Но больше всего он любил власть в самом высшем ее проявлении — божественную власть над людьми, власть над их жизнями.
Китайца выволокли на улицу. Он торопливо забормотал, как спасительное заклинание:
— Голощекин, не надо! Голощекин, не надо… — Бросился к Никите, затараторил по-китайски, замахал руками.
Голощекин спокойно отвернулся и бросил:
— Умаров! Расстрелять контрабандиста! При попытке к бегству.
Умаров, не раздумывая, вскинул автомат.
— Да не здесь! — поморщился Никита. — К болоту отведи его.
Умаров ткнул китайца в спину стволом и повел в сторону топи. Голощекин присел на корточки возле корзин с рыбой, выбрал рыбину покрупнее, одним движением вспорол ей брюхо и достал пакет с белым порошком. Солдаты обступили его полукругом, вытягивали шеи, глазели на рыбу. Голощекин ножом проткнул пакет, достал щепотку порошка, понюхал, лизнул и удовлетворенно кивнул:
— Как в воду глядел, Братеев! В рыбе они наркотики прятали.
Круглоголовый коренастый Братеев, белобрысый основательный сержант-сибиряк, не выразил ни особой радости, ни благодарности за похвалу. Присел рядом с капитаном, уставился немигающим взглядом на корзины с рыбой.
Голощекин обернулся к солдатам, рявкнул:
— Прочесать все вокруг!
Потом брезгливо вытер руки, заляпанные рыбьей слизью и порошком, о пучок травы и кивнул:
— Сержант Братеев! Осмотреть фанзу повнимательнее! — Он поднялся и, пригнувшись в дверном проеме, вышел.
Братеев неторопливо встал и долго смотрел вслед уходящему капитану. Взгляд его прищуренных глаз с короткими бесцветными ресницами был хмур и недоверчив.
Голощекин отправился к болоту, куда Умаров увел контрабандиста. Труп китайца он должен обыскать сам.
Неожиданно Никита услышал автоматную очередь, еще одну… И тут же стук автомата потонул в грохоте взрывов. Снаряды ложились кучно, все ближе, поднимая столбы грязи и дыма, выворачивая с корнем и разнося в щепки деревья. Не обращая внимания на летящие ветки и комья земли, Никита бросился к болоту. Навстречу ему из кустов выбрался оглушенный Умаров.