Но когда Фостер собирался выйти, чтобы исполнить приказания доктора, тот придержал его за локоть и спросил:
— Том, он вам дорог?
— А? — буркнул Фостер. — Да ведь мы с моей старухой пятнадцать лет его растили. А за пятнадцать лет ко всему привыкнешь, даже к такому, в котором все только хуже делается. А уж насчет людей — пусть они даже искорежены, как мой бедолага, — да уж со временем и такого полюбишь, как же иначе!
Джемисон кивнул и посоветовал:
— Тогда присматривайте за ним получше.
И он отпустил Фостера.
Энни видела, как миссис Фостер вынесла из комнаты Джефа влажные порозовевшие полотенца. А потом Том Фостер позволил ей войти.
Старик складывал свои инструменты в сумку. Девочка сразу бросилась к кровати. Теперь под одеяло была подложена чистая белая простыня, подоткнутая под раздутый подбородок Джефа. На шее у него была повязка, придерживавшая компресс на левом ухе; правая рука лежала поверх одеяла, и на бинтах проступали розовые пятна просочившейся крови.
— Что же это? — выдохнула Энни, прижав руку ко рту и круглыми глазами уставившись на Джемисона. Лицо ее вытянулось и побледнело, став еще бледнее обычного. — Ох, что же это такое?
— Кожное заболевание, — ответил он девочке, — паразитической природы: нечто вроде вшей или чесотки, но думаю, я все вычистил. Впрочем, беспокоиться не стоит. Наверняка для него это было довольно мучительно, но, конечно, не смертельно. Уверяю тебя, Джеф поправится.
Том Фостер проговорил:
— Ежель я могу что для вас сделать, мистер Джемисон, вы только скажите. Я не забываю тех, кто мне или моим услугу оказал. Нет, никогда.
— Что ж, Том, — отозвался Джемисон, — может, я как-нибудь и зайду к вам за свежей рыбой — и этого вполне хватит, чтобы заплатить мне за работу. Но сейчас я хотел бы поговорить о другом. — Он обернулся к девочке. — Энни, не подождешь ли ты в машине?
Энни сидела на стуле у кровати. Она держала Джефа за руку, и они смотрели друг на друга, и Джемисон невольно заметил разительное сходство в глубоком зеленом оттенке их глаз. Впрочем, только в оттенке. Правда, глаза у Энни были слегка, почти незаметно выпуклыми, но в остальном…
…Даже в его теперешнем состоянии и несмотря на то что глаза его сейчас выпучивались еще больше обычного, все же старик без колебаний признавал их наиболее человеческой чертой во внешности Джефа!
Тут парень отнял свою руку у девочки, и его короткие толстые пальцы быстро задвигались, посылая торопливые сигналы, которые она явно понимала и даже начала отвечать такими же знаками. Этот «разговор» длился минуту, не более, после чего Джеф обратил водянистый взгляд на Джемисона и искривил лицо в подобии улыбки. Энни сказала: