Джин покачала головой.
— Но призрак всегда здесь — в моей жизни. Я не могу выйти за Блейра, не сказав ему, и не могу сказать, потому что… О, вы забыли, во что тогда все поверили! Некоторые, как присяжные, могли усомниться в главном обвинении. Но кто из них поверил, что Рональд Кар-дайн не был моим любовником? Я не смогу вынести, если Блейр узнает об этом.
— Не узнает. Но даже если узнает, это было очень давно, и все изменилось, — настаивал Макнейрн. — Он не обвинит тебя. Забудь об этом, вообще забудь обо всем. Он хороший человек, целеустремленный. Преданный?
— Да.
— Джин, я тебе кое-что скажу, — искренне заговорил Макнейрн. — Есть мужчины, способные любить только одну женщину в жизни. Так бывает не часто, но случается. Если Блейр Марстон относится к такому типу, ты отнимаешь у него смысл существования. Есть у тебя право на это?
Она неуверенно смотрела на него, едва способная поверить, что он, и в прошлом считавшийся циником, способен так сказать — как будто понимает потребность человека в любви. Но прежде чем она смогла ответить, Макнейрн встал.
— Мне пора, — сказал он. — Спасибо, милая. И помни, что я сказал. Все теперь между нами — больше никто не узнает. Не отказывайся от своего счастья. А я постараюсь заслужить твою помощь.
Подойдя к входной двери, он повернулся и протянул руку.
— Я постараюсь хорошо себя вести. Вот моя рука.
Она ответила на его рукопожатие.
— До свидания. — Но тут же услышала, что в коридоре остановился лифт, зазвенели его открывающиеся двери, и торопливо остановила Макнейрна. — Подождите. — Она помнила, что на одном этаже с ней живет член больничного комитета, и меньше всего хотела, чтобы увидели, как она выпускает из квартиры мужчину — особенно такого не вызывающего доверия.
Гость тоже понял это и остался стоять, но человек, вышедший из лифта, уже был у дверей.
— Джин… — Блейр замолчал, вопросительно переведя взгляд с ее побледневшего лица на гостя, и она, тщетно пытаясь скрыть ужас, запинаясь, смогла только сказать:
— Блейр! Я… тебя не ждала… — Наступило неловкое молчание.
1
Как ни опустился Макнейрн, в тот момент он был почти в таком же отчаянии, как и Джин. Но почти сразу погребенный в нем светский человек среагировал на ситуацию, и, изо всех сил стараясь прикрыть замешательство Джин, Макнейрн проговорил:
— Вы меня не представите, Джинни?
Воспитание, на мгновение забытое, пришло на помощь, и Джин внешне пришла в себя.
— Конечно. Блейр, это мистер Макнейрн, мой старый друг. Мистер Марстон.
— Как поживаете? — Шотландец сердечно ему пожал руку. — Я случайно оказался в Лондоне и решил посмотреть, как поживает Джинни, — продолжал он. — Она для меня всегда была Джинни. Я давно ее знаю.