— Ты волнуешься о муже?
— Да, я должна знать. Как я могла, — воскликнула она с горячностью, — быть такой сентиментальной, лежать здесь, как в тумане, думая только о рожденном ребенке и умершем отце?
Сьюзэн снова подошла к кровати:
— Ты очень изменилась, Хэсси. В тебе гораздо больше мужества, чем я ожидала. Только не кидайся в противоположную сторону — не нужно чувствовать себя ответственной за все. Ты имела право на несколько дней отдыха. Твоему телу это было необходимо.
— Но ведь что-то случилось, Ма?
— Эймос запретил мне говорить тебе, — сказала Сьюзэн, нахмурившись, — однако я все же скажу. Нам всем нужно быть готовыми к любым испытаниям. Мне кажется, что большинство бед в этой жизни происходит из-за того, что мы бываем не готовы.
Эспер резко вздохнула, но ждала дальнейших слов матери.
— Эймос нашел Ната в ту ночь, — продолжила медленно Сьюзэн. — Сначала он обнаружил Генри. Он нашел парнишку с Джонсоном, вне опасности, мальчик пил горячее молоко с солодом в аптеке Эбена Дорча. Там я нашла потом и доктора Флэга наполняющим медицинскую сумку свежими лекарствами. Я велела Джонсону и Генри не спешить с возвращением домой из-за твоего состояния, и мы с доктором отправились назад по Вашингтон-стрит. — Она замолчала, взглянув на напряженное лицо Эспер. — Ну, когда мы проходили мимо Стейт-стрит, я посмотрела на нее и увидела Эймоса. Он как раз входил в дверь дома Кабби. Я побежала по улице, как ошпаренная кошка, доктор помчался за мной, думая, что я выжила из ума. Дверь была открыта, и я не намного отставала от Эймоса, поднимающегося по лестнице. Я крикнула ему, но он не слышал меня, он распахивал двери и искал… и я взмолилась тогда…
— О! — прошептала Эспер с сильно бьющимся сердцем.
— Ну, мы нашли Ната висящим на балке в комнате Ли, как раз под люком. Он повесился на куске ее старой черной шали. Теперь ты знаешь, что случилось.
Напряженное тело Эспер расслабилось, она откинулась на подушки. Слава Богу, подумала она, слава Богу.
— И, наверное, он решил, что Ли велела ему присоединиться к ней, как она велела ему поджечь фабрику, — сказала Сьюзэн сухо. — Я не могу не испытывать жалости к ним обоим, несмотря на то, что натворил Нат. Они всегда были как пара павлинов в курятнике, и не думаю, что в их силах было изменить это.
— Пожалуй, — согласилась Эспер, размышляя.
Да, жалость была. Она чувствовала сильнейшую жалость к Ли и теперь, когда Нат больше не был опасен, когда Эймосу уже не угрожали последствия того момента слабости, когда он позволил себя вовлечь в столь чуждую ему орбиту…