Все менялось внешне, но оставалось прежним внутренне. Внутренне не изменился город. Внутренне не изменился ее дом, как считала Эспер. И осознание этого на протяжении многих лет согревало ей душу. Внешне, конечно, кое-что обновилось Вот, например, устроили новую кухню, две ванные наверху. Но сущность дома не изменилась. Дом укреплял ее дух. Теперь оставалось только изумляться тому, как она в юности не замечала этой красоты, как же глуха была она к голосу дома!
Часы хрипло кашлянули и пробили один раз. Эспер отсутствующим взглядом оглянулась на них. Половина шестого… Время еще есть, если, конечно, Генри не повезет в этот раз с машиной больше. А то раньше все время лопались покрышки. Да и грязища на дороге из Свэмпскота еще та!..
Эспер сходила в дровяной сарай, принесла оттуда здоровое полено и кинула его в камин.
«А я, оказывается, еще ничего. Такая же сильная, как и раньше. Не растолстела, в отличие от других», — подумала она.
Снова опустившись в кресло-качалку, Эспер немедленно ощутила крепость и жизненную силу своего тела. Волосы оставались такими же густыми. Их все так же было трудно расчесывать, как и в молодости. Только вскоре после смерти Эймоса они поменяли цвет и из золотисто-каштановых превратились в жемчужно-белые. Необычная седина для шатенки. Но не поседели ее брови. Эти густые черные брови молодили ее, в чем Эспер с удивлением убеждалась всякий раз, когда смотрела на себя в зеркало.
Сегодня утром она уделила зеркалу несколько минут своего времени. Эспер собрала волосы в узел, воткнула в них гребень из черного янтаря и вообще привела себя в порядок, так как Карла любила, когда ее бабушка нарядно выглядела.
— Как бы мне хотелось, чтобы на Карлу мог взглянуть Эймос! — подумала она.
Он всегда мечтал иметь дочь, хотя никогда и не признавался в этом. Эспер не смогла родить ему дочери, но Эймос по крайней мере имел бы возможность подарить свою любовь внучке. Если, конечно, Элеонора позволила бы ему это.
Эспер покачала головой и улыбнулась. Генри взял себе в жены именно такую женщину, о которой думал, еще будучи ребенком. Он другой и не мог себе выбрать!
Отцом Элеоноры был Карл Уиллафби Нортон Третий. Он одним из первых построил себе дачу на Неке. Это было в восемьдесят первом году. Тогда еще открыли Восточный Яхт-клуб. Мистер Нортон считал себя моряком и имел двухсотфутовую паровую яхту, капитана-англичанина и восемь человек команды.
Впрочем, самого мистера Нортона и его утонченной дочери Элеоноры хватало только на то, чтобы посидеть в креслах-качалках на корме под навесом в приятном обществе особо приближенных гостей.