– Это ты к чему? – уточнил Ланц; он вздохнул:
– С моей точки зрения, Отто Рицлер умалчивает о чем-то важном. Но может, ему попросту нечего мне сказать? И я впрямь ошибся?
Позади прозвучал вздох, и Ланц, подступивши, встал рядом, привалившись плечом к стене и глядя ему в лицо.
– Зачем спрашиваешь? Тебе интересно мое мнение, ты ему доверяешь? Оно что-то переменит? Или ты спрашиваешь себя?.. брось индульгировать, абориген, это делу не поможет.
– В конце концов, ты ведь не приходской священник, Дитрих. Так скажите мне, майстер инквизитор второго ранга Ланц, как, по-вашему, – он говорил правду?
– По-моему – нет, – не задумавшись, откликнулся тот. – Легче тебе от этого?
– Легче?.. Навряд ли.
– Шел бы ты; у тебя такой вид, будто это тебя только что сняли из-под потолка.
– Я в порядке, Дитрих, – возразил Курт, распрямляясь. – Конечно же, я далек от того, чтобы прыгать от восторга, но я в норме. Просто… Просто теперь я не знаю, что мне делать. Я в тупике. Вчера перед Керном я напустил гонору, а сегодня у меня на руках нет ничего, кроме этого упорно молчащего полутрупа.
– Сломается. Не таких ломали.
– И когда это случится? Завтра? Через день? Неделю? Арестованный Конгрегацией студент – это само по себе тема для обсуждения на весь Кёльн, и с каждым часом (не днем даже!) недовольство будет расти. Друденхаус они, конечно, приступом брать не станут, но existimatio[99]…
– Боишься – в спину плевать начнут? – прямо спросил Ланц, глядя на него почти с сочувствием, и утешающе похлопал его по плечу. – Привыкай.
– Н-да… – вздохнул Курт, снова прикрыв глаза и глубоко вдохнув. – Я, наверное, в самом деле пойду. Отдашь Керну протокол, ладно?
Снаружи двух башен солнце клонилось глубоко к горизонту; стало быть, в подвале он провел не меньше пяти часов…
Над тем, куда направиться сейчас, в свое тесное жилище или к каменной ограде дома через улицу от Друденхауса, Курт думал меньше мгновения. В открывшуюся снова без вопросов калитку прошел уже привычно, не удивляясь, в комнату Маргарет поднялся сам, войдя без стука. Встретив обрадованный взгляд, Курт замер на миг на пороге и, одним движением загнав засов в петли, стремительно и безмолвно приблизился, все так же без единого слова притянув ее к себе…
Оба молчали после еще долго; Маргарет, лежа на его плече, казалось, опасалась спрашивать, в чем дело, а Курт бережно гладил изящные пальцы, удерживая ее руку в ладони и неотрывно глядя на белую кожу, облегающую хрупкие суставы.
– Ты меня пугаешь, – наконец тихо шепнула она, чуть приподняв голову и заглянув в лицо. – Что с тобой сегодня?