– Ты по-прежнему убежден, что всё, кроме твоего Иисуса, – происки Дьявола? Демоны под личинами богов? Все, что ты узнал, не убедило тебя?
– Еще всего только чуть более недели назад, – медленно выговорил Курт, – все это было для меня не существующим вовсе. Не требуй от меня многого. Я не могу за неделю сменить веру; сомневаюсь, что это совершится вообще – через неделю ли, через месяц или год. Я готов согласиться с тем, что Тот, Кого я полагал Единственным, лишь Один из многих. Пусть так. Однако ты сама признаешь, что в мире множество тех, кого никогда не бывало, множество попросту измышленных, не существующих нигде, кроме людских преданий. Откуда мне знать, что ты не заблуждаешься, не обманута, что все это подлинно?
– Или – что не обманут ты? Мною?
– Для меня все это – сказка. Легенда.
– Все, что люди знают о том мире, не более, нежели легенда, – отрезала Маргарет. – Все, что ты знаешь о том, что полагал ранее несомненным, – тоже предание. Или ты все еще убежден, что Вселенная сотворена единым и непогрешимым создателем, а бог, которому служишь ты, его сын? Только оттого, что так написали люди в книге, которую правили люди же? Прочие столь же убеждены в том, что написано в их книгах, их людьми.
– А ты всерьез уверена, что мир породила Тиамат?
– Это легенда, – повторила Маргарет – размеренно, словно втолковывая только что разъясненный урок. – Лишь легенда. Я не знаю, что на самом деле. Быть может, правы те, кто говорит, что мир создан безличной силой, и боги – лишь первые его жители, самые старшие; похожие и непохожие на нас, но – просто сильнее. Или правы все? И в творении этого мира участвовали все те, кого люди зовут богами?
– Довольно… спорно, – заметил Курт; она улыбнулась:
– Ты говоришь так, потому что тебе приходится иначе смотреть на все то, что впитывал с детства, и любой аргумент кажется тебе недостаточным. Если бы во младенчестве ты оказался в семье мавров, ты столь же скептично смотрел бы на то, что сейчас отстаиваешь… Однако же даже в признанной всеми христианами книге есть кое-что, говорящее в пользу моих слов.
– И что же? – уточнил он ревниво; Маргарет пожала плечами:
– Сам Рай.
– Не понял.
– А я объясню, – с видимым удовольствием отозвалась она; было заметно, что мысль эта ею продумана давно и столь же давно желала быть высказанной. – В подлиннике стоит еврейское слово, которое происходит от «защищать». Ограждать. Иными словами, Рай – это некое огражденное место при Эдеме. И человек, созданный ветхозаветным творцом, не покидал пределов этой ограды; почему? Может быть, потому, что тогда он увидел бы других людей, сотворенных другими богами? И узнал бы, что его всевластный господин – не более чем