, — одной из самых страшных язв, разъедающих сейчас свободное общество.
Я думаю, тут многие удивятся еще больше, поскольку им на каждом шагу твердят, что всеобщее избирательное право — это и есть инструмент обеспечения свободы.
Ничуть. Те страны, в которых оформились современные идеи прав личности, неприкосновенности частной собственности и экономической свободы, вне зависимости от того, были они монархией, как Великобритания, или республикой, как США, не имели всеобщего избирательного права, а имели имущественный ценз.
Причем этот ценз не был «феодальным пережитком». Наоборот, ограничение числа избирателей числом налогоплательщиков было общим местом для любых просвещенных мыслителей, от Локка до Маколея. Вы редко где найдете такую желчную критику демократии (то есть системы, при которой голосуют все), как у американских Отцов-Основателей, — от Джеймса Мэдисона, который писал, что чистая демократия «несовместима с правами собственности», до Томаса Джефферсона, скептически заметившего, что «чернь в больших городах способствует чистоте правительства не более, нежели язвы — силе человеческого тела».
Мэдисон и Джефферсон лишь видели очевидное: внедрение всеобщего избирательного права неизменно кончалось катастрофой для свободы. В первый раз его внедрила, руководствуясь руссоистскими идеями об «общем благе», революционная Франция, и дело быстро кончилось гильотиной и баржами, на которых Фуше топил врагов народа в Лионе. Второй из европейских стран его внедрила Германия в 1871 г., при Бисмарке (для мужчин). Железный канцлер строил государство всеобщего благосостояния и справедливо полагал, что патриотичные массы ослабят в рейхстаге влияние всяческих либералов.
Зато — в отличие от авторов Декларации Независимости — идея всеобщего избирательного права очень понравилась коммунистам и социалистам. «Ирония всемирной истории ставит всё вверх ногами. Мы, «революционеры», «ниспровергатели», мы гораздо больше преуспеваем с помощью легальных средств, чем с помощью нелегальных или с помощью переворота. Партии, называющие себя партиями порядка, погибают от созданного ими же самими легального положения», — писал Фридрих Энгельс в 1895 г. в своей статье «Введение к работе К. Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 г. по 1850 г.», восхваляя universal suffrage [22].
После Первой мировой войны всеобщее избирательное право стало все больше и больше вытеснять имущественный ценз. Массовые армии образца Первой мировой войны требовали и массовых избирательных прав. В результате во многих частях Европы всеобщее избирательное право стало приводить к власти анархические, коммунистические или национал-социалистические режимы, а те, в свою очередь, все более и более снимали ограничения для избирателей. Но подлинное триумфальное шествие всеобщее избирательное право начало с СССР.