— Конкретно что-нибудь предложено?
— А это уж ваше дело — разобраться, что тут конкретно, а что от молодого азарта.
— Слушаюсь.
— Значит — взвесить, продумать, рассчитать. И учесть все предложения. В том числе и Полозова.
— Григорий Петрович, я объективный человек, а Полозов — мой заместитель, и я не собираюсь...
— Понятно. Дня три вам хватит?
— Раз приказываете — сделаю.
Немиров учуял затаенную обиду и недовольство начальника цеха, но решил не обращать внимания: злее будет. Когда дверь за Любимовым закрылась, он опустил голову на стиснутые кулаки и несколько минут посидел так, покачиваясь:
— Ох, трудно будет. Ох, трудно!
Через час Любимов позвонил по телефону:
— Григорий Петрович, завтра цеховое партбюро с активом. Приглашают вас. Я вам буду очень обязан, если вы придете.
— Превосходно. Кто докладывает?
— Я. О положении и перспективах цеха.
— Превосходно, — повторил Немиров. — Дайте народу почувствовать перспективу, оставаясь в рамках реальности. — Бровь его насмешливо подпрыгнула, но Любимов не мог видеть этого и не уловил скрытой насмешки. — Готовьтесь как следует и помните мои указания.
Положив трубку на рычаг, Немиров рассмеялся про себя. Можно сказать заранее что «тихо и плавно» завтрашнее заседание не пройдет, — Любимову, во всяком случае, придется выслушать много крепких слов.
Немиров очень не любил, чтобы его критиковали, но для своих подчиненных считал критику весьма полезной: протрут их с песочком — они и заблестят, как новенькие.
Директор завода пришел на заседание партбюро с активом не один, а с главным конструктором турбин Котельниковым.
Худой, долговязый, с густой шапкой черных спутанных волос, уже тронутых сединой, в неизменной черной сатиновой спецовке, из-под которой выглядывал накрахмаленный воротничок и щегольской узел яркого галстука, Котельников не пошел вслед за директором к столу, где для них предупредительно освободили стулья, а остановился у дверей, снял очки, всех обвел острым взглядом и добродушно сказал:
— Ну, здравствуйте, кого не видал.
Котельникову со всех сторон улыбались, все тянулись поздороваться с ним, каждому хотелось усадить его рядом с собою, а он шутливо разводил руками, не зная, кому отдать предпочтение. Наконец выбрал:
— Ладно, я уж к начальству прибьюсь.
И подсел на скамью у стены, где собрались начальники участков и мастера.
Котельников был здесь своим человеком: до того как в конструкторском бюро создалась партийная организация, его много лет избирали членом партийного бюро турбинного цеха, да и теперь связь с цехом у него была повседневная и крепкая. Но в то же время он был здесь уже посторонним, гостем, и его присутствие, так же как присутствие директора, придавало нынешнему заседанию особую значительность.