– Я приношу свои глубочайшие извинения, – осторожно начал он. – Я признаю, что поступил не как джентльмен. Я не совладал с собой… Но я надеюсь, что ты поймёшь и простишь меня. У меня самые серьёзные намерения! Я – честный человек. Война скоро кончится, Вера! Не век же тебе жить одной! Подумай, какая незавидная жизнь ожидает тебя в покорённой стране!.. Я помогу тебе найти дочь, соединиться с ней… Я всё сделаю для тебя, всё, что ты захочешь, поверь…
Он сделал паузу, чтобы дать ей возможность что-то сказать, обвинить его, излить горечь.
Но Вера по-прежнему молчала, всё также стояла, не шелохнувшись. Ничем не показывала, что слышит его.
Генрих нервничал, чувствовал, как говорит что-то не то и не так . Он ведь совсем другое собирался ей сказать. Он хотел поделиться с ней своим удивительным счастливым открытием, рассказать о том, что чувствует…
Но нужные слова не находились. Если б она хоть раз взглянула на него!..
– Подумай, Вера! – горячо продолжал он. – Никто не знает, как долго я останусь комендантом Дарьино! Я – офицер, меня могут в любой момент отправить куда-нибудь в другое место. Что с тобой будет, если ты лишишься моего покровительства?! Тот, кто заменит меня, вряд ли убережёт тебя от отправки в Германию, а может, ещё от чего похуже!..
Вера вдруг ожила, резко повернулась в его сторону. Гневно блеснули широко открытые серые глаза.
– Не трудитесь зря, герр Штольц! Что со мной будет, то и будет! Я ваша подчинённая и не более того. Ни на что другое не рассчитывайте! Разумеется, вы можете по-прежнему применять ко мне силу, демонстрировать мне, что я в полной вашей власти! Уверяю вас, я и так это знаю!
Она горько усмехнулась.
– Но я вовсе не хочу применять силу… – попытался возразить Генрих.
– Однако вы это сделали! – возмущённо перебила его Вера. – Нам больше не о чем говорить! Извините, но мне надо собираться на работу, герр Штольц, если вы, разумеется, ещё меня не уволили! И пожалуйста, заберите то, что вы принесли. Мне ничего от вас не надо!
Она опять отвернулась, застыла, ожившая было статуя снова окаменела.
Генрих понял, что разговор окончен.
По крайней мере, в этот раз.
Убеждать её сейчас бесполезно. Надо дать ей время, это лучшее, что можно сделать в данной ситуации.
Он встал с места, надел фуражку.
– Подумайте, о чём я вам сказал, Вера, – мягко произнёс он, опять переходя на дистанционное, официальное «вы». – Я очень надеюсь, что вы измените своё мнение!
Штольц ушёл.
Вера не шелохнулась, пока вдали окончательно не затих шум его проклятой машины.
Настоящее животное!