Он никогда от неё не отстанет, только смерть может избавить её от него…
– Это единственный способ прекратить наши мучения, поверь мне!.. – тем временем говорил Генрих.
Чувствовалось, что он нисколько не импровизирует, напротив, говорит обдуманно, изливает на неё наболевшее, преподносит оптимальное с его точки зрения решение.
– …Иначе они съедят нас, ты слышишь, Вера? Я ведь знаю, мысли о нашем украденном ребёнке неотвязно преследуют тебя, так же как и меня. Но мы должны их перебороть!.. И мы это сделаем!..
Он привлёк её к себе, намереваясь поцеловать. Она стала отворачиваться, отбиваться, пыталась вырваться. Борьба шла молча, оба старались не производить шума.
– Нет! Пусти, пусти, негодяй!!! Ты пьян! – задыхаясь, шептала Вера.
Генрих всё же одолел её, насильно притянул к себе, поцеловал в сухие, крепко сжатые губы. Постоял так некоторое время, больно сжимая в объятиях, прислонив лицо: она с отвращением чувствовала его горячее проспиртованное дыхание.
Потом вдруг, так и не дождавшись ответной реакции, резко отпустил её и отступил на шаг назад.
– Что ты со мной делаешь!.. – тихо произнёс он.
Теперь он смотрел на неё неожиданно трезвым взглядом.
– Почему я не могу просто бросить тебя или… – он запнулся, поискал слово, – …уничтожить?..
Вопрос повис в воздухе.
Генрих вернулся к столу, налил себе полный бокал шнапса, залпом выпил.
Вера молча ждала продолжения, оправляла платье, волосы, вытирала набежавшие слёзы.
– Ладно, – устало произнёс комендант. – Мы как-нибудь продолжим этот разговор… Иди…
Вера с облегчением повернулась.
– Постой! – раздался сзади окрик.
Она застыла, боялась оглянуться. Что ещё он придумал? Какое издевательство приготовил ей на сей раз?..
Генрих Штольц смотрел на любимую женщину с горькой усмешкой. Она стояла в двух метрах от него, но всё равно была недоступна, не принадлежала ему, несмотря на всю его власть. Всё летело к чертям, совсем недавно казавшаяся прекрасной жизнь катилась в тартарары.
На отвратительное настроение коменданта в последнее время безусловно влиял и тот факт, что победоносное движение немецкой армии окончательно застопорилось, он всё чаще ловил себя на том, что не испытывает прежней уверенности в победе, с тревогой вчитывался в приходившие с фронта сводки.
К тому же постоянно донимал диверсионными вылазками проклятый партизан Тимофеевский со своим отрядом. Подкрепление, присланное в Дарьино, конечно, принесло определённое успокоение, но всё же по-прежнему не решало проблему. Периодически возникало подспудное ощущение, что круг неумолимо сжимается, в груди становилось тесно, не хватало воздуха…