Пусть лучше умрёт она, только не он…
– Тихо-тихо… – Тимофеевский обнял её за плечи сильными руками, заставил поднять голову, посмотреть ему в глаза.
Взгляд у него был тяжёлый, уверенный.
– Успокойся, Надежда… Что-нибудь сообразим.
Надя сразу поверила, перестала рыдать, знала, что командир никогда не говорит зря.
Тимофеевский усиленно думал. Для всех было бы лучше, если бы ребёнок умер. И без ребёнка хлопот хватает. Так что чем скорей это произойдёт, тем лучше. Всё равно здесь мальца не спасти. А в город Надю отправлять стрёмно, к тому же терять её жалко, баба для отряда полезная. Но как ей об этом скажешь!
Он повернулся к Роману, вслух сказал совсем другое:
– Она права, Рома, помрёт он здесь. Врач нужен хороший, лекарства нужны. В город его надо везти, значит.
– Я сделаю, – подобравшись, ответил тот. – Прямо сразу можно и пойти.
Надя заметила, что он побледнел. Хороший парень, но ей было сейчас совсем уже не до него.
Тимофеевский внутренне поразился реакции Романа. Такого поворота он от него совсем не ожидал, рассчитывал совсем на другое, что тот только руками разведёт. А поскольку больше послать некого, так оно бы постепенно и замялось бы… До утра бы отложили, деваться вроде как некуда, а утром, глядишь, уже и к доктору везти не надо, поздно. Ведь, главное, влюблён же парень в Надю по уши, а сам вызывается её отправить. Неужто не понимает, что скорей всего он её уже никогда не увидит!
Но слово было сказано, назад не воротишь.
– Значит так, Роман, слушай внимательно. Наденешь немецкую форму, дойдёшь с Надеждой до оврага, где вы мотоциклетку схоронили. Выведешь на дорогу, только аккуратно. За километр до первого поста сбросишь её и сразу назад, не останавливаясь. Она дойдёт. Мотоциклет спрячешь там же. Всё понял?
– Всё.
– Лады.
Командир повернулся к Наде. Он уже придумал версию, как ей вывернуться из этой нелёгкой ситуации.
– Ты, значит, на все вопросы будешь отвечать, что под бомбёжку попала, контужена, ничего не помнишь. Сможешь?
– Смогу.
Надя даже удивилась: чего спрашивать такие вещи, она всё сможет, всё выдюжит.
Лишь бы Алёша был жив…
– Имя и фамилия тебе нужны другие, – вслух размышлял командир. – Но настоящие, на случай проверки. Мою фамилию немцы, полагаю, хорошо знают, а то бы назвалась Анной Тимофеевской, как дочка моя, у меня свидетельство рождения есть…
Он вроде как призадумался. Потом вздохнул огорчённо.
– Нет, без документа идти никак нельзя. Всё равно что на смерть, значит. Придётся погодить. Утро вечера мудренее, Надежда. Я ещё с ребятами посоветуюсь, может чего сообразим.