Когда она перебирала платья и юбки, Роберт зашел в комнату и сказал, что едет в клуб.
– Вернусь к ужину, – добавил он и опустился на корточки рядом со стопкой вещей, которые она планировала продать. – Оно тебе мало? – удивился он, взяв в руки красное шелковое платье с длинными рукавами и глубоким вырезом.
Лили кивнула:
– В любом случае оно не в моем стиле.
– О, – нахмурился Роберт, – как жаль!
Лили бросила на мужа пронзительный взгляд.
– Совсем нет. – Она забрала платье у него из рук.
Роберт вышел из гардеробной и принялся собирать спортивную кожаную сумку. Лили дождалась, когда он придет в спальню, и встала перед ним с очередной стопкой одежды.
– Слишком занят, чтобы идти в парк, но свободен для игры в сквош, – пробормотала она себе под нос.
Словно услышав эти слова, Роберт вернулся в спальню и заключил ее в объятия.
– Давай сегодня устроим свидание, – сказал он, слегка стиснув ее ягодицы.
– А ты уверен, что не устанешь после игры? – Лили с вызовом взглянула на мужа. Она отстранилась от него и бросила одежду, которую держала в руках, на растущую кучу на кровати.
– Ни в коем случае. – Роберт, приподняв сзади волосы, поцеловал ее в шею. – Увидимся.
Убедившись, что Роберт ушел, Лили перенесла вещи с кровати на диван в гостиной. Она раскладывала их по очереди на восточном ковре и делала цифровые фотографии, снимая крупным планом детали, которые казались ей важными: кружевную отделку, застежку на пуговицы и так далее. Она уже собиралась загружать фотографии в компьютер, когда зазвонил телефон.
– Почему ты мне не позвонила? – Это была Лиз.
– Мама, это ты? – дразня подругу, спросила Лили.
– Очень смешно. Я оставила тебе два сообщения на прошлой неделе, и никакой реакции! С чего бы это?
– Последние недели были просто сумасшедшими. Я побывала у парикмахера и на двух вечеринках. И еще я пытаюсь вернуть карьеру на прежние рельсы.
– Значит, сейчас ты сожалеешь о том, что ушла с работы?
– Ты сама знаешь.
– Что знаю? – Она помолчала. – Хочешь сказать, я тебя предупреждала? Нет, от меня ты этого не услышишь.
– Но ты об этом думаешь.
В свое время, когда Лили размышляла, уходить из «Джорнал» или нет, Лиз советовала ей остаться. Она видела, как много сил прилагала Лили в колледже и после него, чтобы стать профессиональным журналистом, и знала от своего дяди, какое хорошее мнение сложилось о ней в газете.
«Ты самая умная девушка из всех, кого я знаю. И не должна бросать работу, чтобы рожать детей», – говорила тогда она. Но Лили уже приняла решение и заявила подруге, что та, вероятно, сможет понять ее, только когда сама выйдет замуж и забеременеет. Конечно, эти слова прозвучали снисходительно, и у них тут же разразился нелепый спор о женской силе и роли «Спайс герлз» в пропаганде этого понятия. Было сказано множество резких, обидных слов. Фразу Лили: «Ты просто ревнуешь, потому что я удачно вышла замуж, а ты еще нет!» – Лиз парировала, заявив: «По крайней мере меня не назовешь жалкой глупой домохозяйкой!» И хотя через несколько недель девушки помирились, их отношения не остались прежними. К тому времени как родился Уилл, они перезванивались не чаще двух раз в месяц, и сообщения по электронной почте тоже стали редкими и сухими.