* * *
Идея очередной операции возникла совершенно спонтанно. На совещании боевой группы Глама Саггети Джулия бросила пару интересных мыслей — эффектных, но абсолютно бабьих: разумеется, ведь у нее совершенно не было стратегического опыта мафиозных войн. Однако эти идеи неожиданно поддержал Кенни Бампер, затем опытный Боб Кабан осадил выскочек, указав им на минусы их плана, но сам тут же высказал несколько весьма ценных соображений, которые с ходу дополнили его напарники, — и Глам вдруг ощутил, что в целом вырисовывается весьма любопытная акция. В этом и состоит талант великого полководца и умелого организатора, самодовольно подумал он: чтобы из множества бредовых тезисов, выдвинутых в ходе мозгового штурма подчиненными, вычленить главное и разработать на основе этого гениальную операцию.
— Не слишком ли рискованно получается? — все же засомневался он, обрисовав коллегам то, что возникло у него в голове в связи со всем вышесказанным.
Кабан попытался заявить что-то насчет того, что риск должен быть соизмеряем с результатами и что он не имеет права рисковать драгоценной жизнью Саггети-младшего, но Джулия весело перебила его:
— Кто не рискует, тот не пьет огненной бластерии! В ходе этой войны Саггети предпочитают не рисковать — и сдают позиции одну за другой. Рискует только Глам — и все время выигрывает! Ты такой крутой, милый, ты самый смелый и мужественный Саггети!
После такого выступления Глам, естественно, отступить уже не мог. Небрежным взмахом руки он отмел все дальнейшие возражения и объявил о начале подготовки новой операции. Колхейнам должен был быть нанесен самый серьезный ущерб.
у, а ты чё?
— Ничё. Перевожу взгляд с него на нее, ах вы, думаю, голубки, сука! И такая обида, знаешь. Она вскочила на постели, руками прикрылась, кричит: милый, это не то, что ты думаешь, я тебе сейчас все объясню!.. Да ладно, думаю, детка, хрен ли тут еще чего-то объяснять, и так все ясно. А этот тип рот раскрыл, челюсть отвалил, глаза выкатил — короче, споймал столбняк по полной программе: явно не ожидал такого сюрприза. Даже забыл, как дышать, по-моему, настолько изумился. И черный весь, прикинь, черный, как головешка, чернее, чем лимузин босса! Представляешь себе мое состояние?! Ну, думаю, голубки, хватит любезностей для первого знакомства. И начинаю этак неторопливо наматывать ремень на кулак. Видал мой ремень?
— Ну! Убийца, а не ремень!
— Свинцовая пряжка с шипами, мать ее! Короче, черномазый через две минуты у меня в ногах валялся, кровью обливаясь. Выбил я ему не то четыре, не то пять зубов, значит…