— Подозревать меня?! Меня? Боже мой! Неужели вы думаете, я способен на такое? Ударить женщину в спину и…
— Спокойно, — проворчал Бенколен, — я знаю, что вы этого не сделали.
Из-за каминной решетки со стуком вывалился кусок угля. Я начал выходить из ступора. Протестующий вопль Шомона подействовал, словно инъекция сильного лекарства. Я впервые почувствовал, как кофе обжигает горло.
— Мне кажется, — прокурорским тоном заявила Мари Огюстен, — что вы прикидываетесь, будто знаете, кто убийца. Вы ухитрились проморгать самые важные улики.
Глубокая морщинка пролегла меж бровей Бенколена.
— Ну не так уж и все, мадемуазель. Я не могу согласиться со столь категоричным утверждением.
Что-то должно было произойти, но что именно, догадаться было невозможно. Я заметил, как на лбу Бенколена пульсировала жилка. Ее биение было почти синхронно с тиканьем часов.
— В вашей теории, мадемуазель, есть один серьезный недостаток — утверждение, что убийца украл ключ, чтобы проникнуть в клуб. — Детектив пожевал губами и добавил: — Ну, скажем, два серьезных недостатка.
Мари Огюстен лишь пожала плечами.
— Во-первых, вы не можете привести ни одной разумной причины, по которой убийца желал проникнуть в клуб. И во-вторых, я просто знаю, что ваша теория неверна.
Бенколен тяжело поднялся с кресла. Мы напряглись. Сыщик говорил очень тихо и по-прежнему смотрел на нас отсутствующим взглядом. Часы тикали невыносимо громко.
— Вы, мадемуазель, можете как угодно резко говорить о моей глупости. Я приму все ваши упреки. Я был на грани того, чтобы полностью запутать дело. Да, да! Только сегодня в конце дня мне открылась полная правда. И заслуга в этом принадлежит не мне. Убийца сознательно дал все ключи к разгадке тайны, дал возможность догадаться обо всем. И это, поверьте, самое необычное в моей практике. Глупец! — Его глаза наконец обрели живой блеск. Бенколен выпрямился и расправил плечи. Я обвел взглядом присутствующих.
Шомон сидел откинувшись на спинку кресла. Мари Огюстен, нагнувшись вперед, попала в круг света. Она закусила нижнюю губу, рука крепко сжимала предплечье отца.
— Какой глупец! — повторил Бенколен. Его взгляд опять угас. — Помните, Джефф, как я сегодня заметил, что надо найти лавку ювелира? Я сделал это. Именно там он и починил часы.
— Какие часы?
Он, кажется, был безмерно удивлен моим вопросом.
— Ну как же… помните частицы стекла, те крошечные осколки, которые мы нашли в переходе. Один из них даже прилип к кирпичу на стене.
Все молчали. Я слышал лишь удары своего сердца.
— Понимаете, практически это было неизбежно, особенно в таком узком пространстве. Он разбил стекло часов, когда наносил Клодин удар ножом… Это было неизбежно, потому что…