— А пиво пьют не так как мы, а сразу бадьями. Вот такие люди взяли под свою защиту Сая Альвера!
Селянин, со скрытой надеждой в голосе, спросил его:
— А про крестьян, энтот Сай чегой-то говорил?
— Конечно, говорил! Крестьяне-соль земли вот, и только они могут вытащить и накормить народ Раввены. Все говорил, будет как в прежние имперские времена и трудовой люд опять будет в чести.
Селянин, пронявшего высказывание Сая Альвера в самое сердце, воскликнул с упованием на некую высшую справедливость:
— Это он, верно сказал-то, Сай. Я вырастил, привез овощей, зеленюху всякую, в городе на улицах «синяки» не дадут торговать, мол, не положено по закону, езжай село, на городской рынок.
Дык на рынке местов нету, ворочаться мне что-ль? Подходят ко мне загорцы и грят мне:- Отдай за полцены, а куды мне, отдал, деваться то некуда. Глядь, а мой товар на прилавке, поперек моей цены в три раза поболе будет!
Загорцы смеются:- Спасыбо, дарагой, прывазы еще, нам таргавать нада! — с горечью передразнил селянин говор курносых русоволосых загорцев.
Маленький моритец в задумчивости добавил и от себя наболевшее:
— Да, не оскудела еще земля раввенская на добрых людей, ежели этот Сай так душой болеет за простой народ-то!
Он икнул и потянулся за кружкой, увидев, что она пуста, он крикнул, стараясь перекричать гомон в кабаке:
— Кельга, пива дай еще. «Дубовой бочки» кружки две принеси!
Кельга подошла к нему и глядя на него, сказала ему:
— Вот ведь не просыхаешь, портной, как же ты завтра с утра шить-то будешь!? Нитку в иголку ведь не вденешь? — хозяйка, сурово уперев руки в бока, грозно посмотрела на него, напрасно взывая к его пропитой совести.
— Кельга, а я заранее все нитки в иголки поддевал и всего делов-то! — еще раз икнул портной.
— И всего делов-то! — Повторил за ним селянин, восхитившись находчивостью моритца. Недаром у них в селе говорят, моритец завсегда денег заработает, мол, это у них в крови.
Зажрались сволочи у себя в Морите, пока весь остальной раввенский народ бедствует-то.
— Напьются тут, а потом я кругом виноватая — пробурчала Кельга, подходя к соседнему столу, за которым сидели столь дюжие воины Сая Альвера: — Тидер, Сакар, Дэггат и Ногард, умудрившиеся в то же время, быть незаметными и успешно маскирующие от остальных посетителей, свою могучую стать.
Тидер взял кружку с пивом и сделал глоток, глядя на троицу, обмывающую свое освобождение от судебного приговора и подписание договоренности с Саем Альвером.
Расдухарившемуся Ногарду, бывшему армейскому декарху, участие в Игре Смерти, казалось уже не столь страшным, как раньше. Он вовсю галдел с новыми друзьями, как они потратят деньги после успешного окончания Игры Смерти.