Скосив глаза в сторону, он краем глаза увидел вереницу людей, ступающих друг другу в след. Возглавлял их верзила, видимо главарь.
Ты и есть наверное Хомут, подумал про себя Макав и посильнее вжался в землю, затаив даже дыхание на всякий случай.
Хотя и некоторые из них были с топорами, никто в здравом уме не принял бы их за ватагу лесорубов. Какие у них гнусные рожи — вылитые бандиты.
Когда же «лесорубы» прошли, он все еще лежал, стараясь унять быстро стучащее сердце, как у зайца.
Ему надо срочно предупредить Сая Эрнана о готовящемся нападении на караван. Про Рваного он слышал, эта рыжая гиена, та еще сволочь. Многие про него слыхивали, жаль только ничего хорошего, только плохое — выживших после его налета оставалось мало.
Макав встал и стряхнул с себя облепивших его муравьев. Только сейчас он заметил, что все это время он пролежал на муравьиной тропе и от страха даже не чувствовал укусов насекомых.
Почесывая покусанные места, он быстро пошел в сторону торгового тракта, не забывая об осторожности, то и дело, оглядываясь по сторонам и чутко прислушиваясь. В невидимой для него засаде, мог сидеть и дикий кот, по-прежнему оставалась опасность наткнуться на разбойников.
Ближе к тракту следовало опасаться и стай гигантских гиен, любящих более открытые пространства, чем дремучий лес.
Он должен успеть упредить ребят, должен.
— О-о-о, Линус, ты был бесподобен! Ты самый лучший мужчина, который был в моей жизни!
Глаза ее, отливающие синевой, подобно безоблачному небу, глядели на Линуса, не отрываясь от его упоенного негой взгляда, вызывая в нем вновь появившееся желание. Юноша зарычав, словно неистовый зверь и набросился на нее, чувствуя себя на самом пике вершины страсти.
Он обладал самой красивой женщиной Мориты, звездой столичных театров, белокурой Алиной, близкого знакомства с телом которой, не могли добиться даже многие из высокопоставленных Слуг Народа.
Ее обнаженное тело, покорное желаниям юноши, было гибким и упругим, словно у дикой кошки. Обвивая длинными ногами тело Линуса, она покусывала острыми зубками и ласкала чувственным языком его ухо, обжигая своим пылким дыханием.
Ее запрокинутая голова открывала его взору длинную точеную шею, которая была…
— …которая была сломана у основания черепа!
Сухой, недовольный голос дината Берена, ведущего опись дознания и всех сопутствующих обстоятельств утреннего покушения на Сая Альвера вломился в эротические видения Линуса.
Юноша, выполняющий обязанности писаря, очнулся и поспешно продолжил, начатые им записи. Он был стажером, недавно закончившим лицей Синей Стражи и присланный на дальнейшее обучение в группу дознания.