— О, мое присутствие вас волнует, мисс Растмур.
Наверное, ей не стоило ничего говорить. Похоже, ему доставляло удовольствие сознавать, что он волнует ее. Он склонился над ней еще ниже, и его пальцы заскользили вниз по ее шее к косынке, которую она аккуратно заправила в вырез платья. Пенелопа испугалась, что если он решит исследовать то, что скрывалось под косынкой, то прозрачная ткань послужит слабой защитой.
Правда, прошлой ночью он уже провел полное исследование. От этого воспоминания она густо покраснела.
Да, безусловно, его присутствие волновало ее, и волновало самым приятным образом. Что вызывало немалое беспокойство.
— Наверное, мне уже пора уйти, — сказала она.
Но лорд Гарри никак не помог ей осуществить эту идею. Напротив, склонился над ней еще ниже.
— Вы уверены, что хотите этого?
Нет, на самом деле она изо всех сил старалась игнорировать свои желания.
— Я сделала то, за чем пришла, — ответила она. — Мне пора.
— Согласен, — подтвердил он и взялся за косынку. — Это пора снять.
Нужно было прикрепить косынку булавками. Но не успела она ничего сделать, как он сорвал легкую ткань с ее шеи и провел пальцами по обнажившейся коже. Пенелопа судорожно втянула ртом воздух, изо всех сил стараясь не показать ему, что она в восторге от того, что он с ней делает.
— Пожалуйста, сэр…
— Пожалуйста, что? Хотите большего?
— Полагаю, что я уже получила большее.
— И, насколько я помню, вам понравилось, — произнес он.
Она хотела возразить, но это было выше ее сил, и она промолчала. А лорд Гарри, нависнув над ней, уже стягивал с ее плеч платье, чтобы воздать должное ее груди.
— Вы уверены, что вам больше нечего сказать о том, как попал к вам скарабей? — спросил он.
Но теперь она уже не могла понять значения слов.
— …что ко мне попало?
Он усмехнулся, издав теплый животный звук.
— На самом деле что, Пенелопа?
Теперь он сосредоточил на ней все свое внимание. Покрыл поцелуями сначала одну грудь, затем переключился на другую. От его языка, лизавшего соски, по ее телу пробегали электрические искры. Слава Богу, что он придерживал ее, иначе она сползла бы к его ногам.
Позволив его рукам заключить себя в объятия, она ладонями бороздила его мускулистую спину и широкие плечи. Прикосновение его губ к нежной коже затмевало все остальные ощущения, давление его тела доставляло удовольствие. Поласкав ее груди, его рот припал к ее губам. Это было восхитительно.
Раскрыв языком ее губы, он удивил ее, вступив в единоборство с ее языком. С удивлением для себя Пенелопа обнаружила, что это не вызвало у нее неприятных ощущений, — напротив, послужило напоминанием о том, что он может с ней сделать, если только она позволит.