А она и вправду могла позволить, не имея сил ему отказать. Каким-то образом он обладал над ней властью, которой она не могла сопротивляться. И не хотела этого делать.
— При свете дня вы еще прелестнее, — сказал лорд Гаррис, отталкиваясь, чтобы полюбоваться ее обнаженной грудью.
От его похвалы у нее закружилась голова. Но вдруг посетила смутная мысль, что, пустив в ход пустопорожнюю лесть, он мог соблазнить ее на большее, но ей теперь было все равно. Он находил для нее нужные слова, и она их понимала. А главное — держал в объятиях, ласкал, хотел ее. Хотел так, как она хотела его. И хотеть его больше было невозможно.
— Может, пойдем к вам в комнату? — пробормотала Пенелопа слегка дрогнувшим голосом.
В ответ на это он еще сильнее впился в нее губами и зарычал. Изогнувшись, Пенелопа ощутила, как он еще крепче сжал ее в объятиях. О, как было бы чудесно, если бы ее платье вдруг упало к ее ногам, а его брюки расстегнулись.
— Пенелопа, — пробормотал он, оставляя огненные следы губ и ладоней на ее теле.
— Лорд Гарри, — прошептала она в ответ.
— Нам нужно остановиться.
Его слова удивили ее. Остановиться? Что он хочет этим сказать, черт подери?
— Нет, — возразила она. — Мы должны продолжить.
— По этой самой причине мы и должны остановиться.
И в следующий миг, вняв своему совету, он выпустил ее из своих объятий и подтянул вверх рукой ее платье. Проклятие! Очевидно, это и значит остановиться.
— Я обещал вашему брату не обращаться с вами подобным образом.
— Вы обещали моему брату не видеться со мной больше, — напомнила Пенелопа. — Однако не сдержали слова.
— Тем более должен отвезти вас домой. Немедленно.
— Не хотите, чтобы я еще немного задержалась?
С глубоким вздохом лорд Гарри отошел от нее еще на шаг.
— Я хочу, чтобы вы остались дольше, — признался он. — Но вы будете потом жалеть об этом и возненавидите меня.
Возненавидит его? Даже после того, как он солгал ей, как провел вечер с леди Берлингтон, трусливо улизнул от дуэли, соблазнил ее в публичном месте, обокрал, она все равно вернулась в его объятия. Нет, раз она не возненавидела его до сих пор, — а она отчаянно пыталась убедить себя в том, что ненавидит, — это вряд ли может случиться.
— Не смотрите на меня так.
— Как — так?
— Как будто вам все равно, что может произойти, какие будут последствия, если я не выпровожу вас за дверь прямо сейчас.
— Мне все равно. Я скоро уеду в Египет.
Теперь, похоже, он разозлился. Сердито схватил ее косынку и кое-как водворил на место. Ах так? Это как раз и называется позволить себе вольности. К тому же он понятия не имел, как такие косынки завязываются и подтыкаются. Пенелопе пришлось исправлять его упущения, Хотя ее исправления не принесли желаемого результата, поскольку он продолжал воздействовать на нее физически.