Катерина шумно выдохнула. Это был не приговор, которого она опасалась, но и точно не то, на что надеялась.
Под взглядами Содерини и его свиты графиня смущенно проговорила:
— Этого я никак не ожидала! Мы так… польщены.
С этими словами она выразительно посмотрела на Оттавиано, который сумел лишь повторить слова матери. Парень глядел на Катерину, не зная, пугаться ему или радоваться.
Чтобы не смущать Содерини, моя госпожа выдавила из себя улыбку и заявила:
— Вы должны простить нас, ваше преосвященство. Эта невероятная новость застала нас врасплох. Как мать, я обязана обдумать предложение хотя бы день. Пока что надо отметить само событие! Выпьем за здоровье его святейшества!
Катерина подняла кубок, остальные последовали ее примеру. Она приказала принести из погребов побольше лучшего вина и проследила, чтобы святые отцы как следует набрались. Когда Катерина покидала гостиную, Содерини впал в беспамятство и упал головой в тарелку.
Зато графиня была совершенно трезва, ее настроение ухудшалось по мере того, как она осознавала случившееся. Катерина направилась к письменному столу у себя в приемной, и мне пришлось почти бежать, чтобы обогнать ее и приготовить бумагу, перо и чернила.
— Во Флоренцию, — сказала она. — Джованни…
Любимый!
Епископ Вольтерры Содерини явился по поручению Папы Александра, который предлагает Оттавиано руку своей дочери Лукреции.
Многие сочли бы это удачей, ведь тогда мой сын сможет оказывать косвенное давление на Папу, а Форли наконец-то получит мощную военную поддержку аж из самого Рима.
Но я знаю Родриго Борджа гораздо лучше многих. За время, проведенное в Вечном городе, я твердо уяснила, что ему нельзя доверять. Он даже подговаривал меня убить собственного мужа — на что я, разумеется, не согласилась, — когда пытался обеспечить себе папскую тиару.
Поскольку я отказала Борджа, он не колеблясь нанесет мне удар в спину даже через столько лет.
Мой кузен Джованни Сфорца из Пезаро был женат на Лукреции, хотя, как тебе известно, брак аннулировали. Кузен писал мне о дворе Борджа, о тех оскорблениях и угрозах, какие он вынужден был сносить. Сначала я подумала, что мой родственник сошел с ума, настолько невероятные, возмутительные обвинения он выдвигал. Джованни утверждал, что Лукреция живет и с отцом, и со старшим братом! Но я сразу же поверила ему, когда он сказал, что опасается за свою жизнь. Кузен был уверен, что Борджа хочет отравить его и присвоить Пезаро.
Если я отвечу Папе согласием, то мой бедный бестолковый мальчик окажется в Риме, в этой яме со змеями. Борджа отнимет у него земли, и Оттавиано никак не сможет защититься. Я нисколько не сомневаюсь в том, что Форли, Имола да и мой несчастный сын будут потеряны.