Пока я размышляла обо всем этом, рядом со мной возник ангел. Тьма, переливающаяся внутри его, снова начала медленно расходиться. В получившиеся щели лился ослепительный белый свет, из-за которого мне пришлось закрыть глаза и отвернуться. Но сияние все равно делалось все ярче и ярче, начало слепить даже сквозь закрытые веки, как будто я смотрела на солнце в зените.
— Дея, — шепотом позвал мужской голос, а затем послышался негромкий смех. — Дея, посмотри на меня.
Я открыла глаза. Темница была залита мягким золотистым светом.
Надо мной склонился Маттео, одетый в ту же самую тунику, в которой уехал в Рим. Весь он испускал какой-то неземной свет и широко улыбался мне. Шрам у него над губой исчез.
— Маттео? — прошептала я. — Так это ты ангел?
— Я всегда был с тобой, никогда тебя не оставлял.
Он накрыл мою руку своей, и боль утихла. Я потянулась к нему, прижалась щекой к его щеке и зарыдала.
— Не плачь, — сказал брат, обнимая меня, и я растворилась в благословенной, всеобъемлющей любви. — Дея, моя жизнь наполнена чистой радостью. Нет момента счастливее нынешнего. Ты понимаешь? Вину герцога Галеаццо, твоего отца, нельзя искупить. Но ты исправила то, что сделала мать, позволила мне познать радость духовного единения. Ты освободила свою сестру Катерину от мрачного наследия отца. Ты, уверенная в том, что у тебя нет семьи, спасла всех нас. Я останусь с тобой навеки.
Я обнимала брата и чувствовала, как воспаряет душа, освобождаясь от остатков страха и скорби.
— Теперь я могу умереть, — прошептала я. — Я счастлива.
Маттео отодвинулся, с нежностью взглянул на меня и ответил:
— Твое служение только начинается. Ты согласилась повиноваться мне до самой смерти и теперь стала истинной чародейкой.
Я склонила голову и прошептала:
— Я подчиняюсь судьбе.
В этот миг дверь темницы открылась.
Я подняла голову и поняла, что окончательно вернулась в темницу, к боли, кандалам, пронизывающему холоду. Ко мне приближались стражник и Луффо Нумаи, сжимавший факел. Никаких сомнений, они явились, чтобы отвести меня на казнь.
Нумаи при виде меня разинул рот, но сумел быстро взять себя в руки и торжественно проговорил, пока стражник отпирал замки кандалов:
— Мадонна Дея, мы пришли, чтобы освободить тебя.
Я попыталась спросить, но у меня получился только сиплый шепот:
— Почему?
— Все кончилось. Крепость Равальдино пала. — Он поглядел на меня с неподдельной жалостью.
Я зарыдала, услышав новость, из моего горла рвались скрипучие вздохи. Значит, Катерина погибла.
Даже без кандалов я не смогла встать. Стражник наклонился, подсунул руки мне под мышки, затем поднял, и я застонала. Я была не в силах устоять на трясущихся ногах, поэтому он просто взял меня на руки и потащил из вонючей темницы вверх по лестнице, в дом Нумаи.