Поэтому я сделала вид, будто все еще рассматриваю карту, а затем сказала как можно беззаботнее:
— Речь идет о каком-то деле, которое близко к завершению, хотя и не в пользу его светлости, если он не проявит чрезвычайной осторожности.
— Что за дело? — настаивал герцог.
Я понимала, что очередное дурное предсказание распалит его гнев. Если я разозлю Сфорца, то нам всем придется несладко.
Поэтому я ответила уклончиво:
— Политическое. Я не хочу вдаваться в подробности, поскольку уверена, что это секретное дело. Но могу сказать точно: если его светлость послушается совета карты, то придет к мудрому решению и избегнет осложнений.
Герцог понимающе кивнул и задумчиво посмотрел на карту, а Катерина, щуря от любопытства голубые глаза, спросила меня:
— Так это правда… что твоя мать была ведьма?
Я вскинула голову, а Бона развернулась к Катерине и прошипела:
— Думай, что говоришь!
Девять лет я прожила рядом с этой женщиной и ни разу не слышала, чтобы она в чем-то упрекала Катерину, не говоря уже о том, чтобы сердито одергивать ее. Герцог подался через стол к жене, и его взгляд обещал неизбежную физическую расправу.
— Катерина пошутила, — произнес Галеаццо, беря себя в руки, и рассмеялся, чтобы доказать свои слова.
Но я случайно взглянула ему в глаза и увидела в них страх.
За час до наступления темноты я спустилась в комнату Маттео якобы для того, чтобы снова затопить камин. На самом деле я хотела побыть одна и поплакать. С момента появления Повешенного меня все больше тревожила судьба Маттео. Бона сказала, что он вернется сегодня, но она ошибалась. Символическая карта лишь подтверждала мои собственные ощущения, говорящие о том, что с ним случилось что-то ужасное.
Мое мрачное настроение усугублялось тем отношением, какое Бона выказала к колоде, точнее, к моей вере в ее предсказание. Герцогиня тепло распрощалась с Лоренцо и вернулась в свои покои с алой бархатной коробкой, погруженная в нехарактерное для нее молчание.
Войдя в комнату, Бона сейчас же отдала подарок Лоренцо горничной и строго приказала:
— Спрячь туда, где я не скоро это увижу.
Катерина тоже вела себя необычайно тихо, хотя в ее глазах вспыхивали озорные искры при виде нашего с Боной замешательства.
Честно говоря, я внимательно наблюдала за горничной, когда та подошла к сундуку, стоявшему в углу, рядом с постелью госпожи, открыла крышку и сунула красную коробку под меховую накидку.
Когда Бона отправилась в гардеробную, чтобы переодеться в домашнее платье, я подошла к окну и с тревогой поглядела на охотничий парк герцога. Катерина остановилась рядом со мной.