Английский хирург откровенно наслаждался новой славой, и, поскольку теперь занимал привилегированное положение среди индейцев, он скоро отринул прежние страхи и проникся к ним симпатией и восхищением. Это были, как он писал, высокие, стройные люди с крупным костяком и красивой осанкой. Будучи здоровы и деятельны, мужчины обыкновенно ходили обнаженными, ограничиваясь только футляром для пениса из серебра или золота, сделанном в форме конуса и державшимся на шнурке вокруг пояса. Женщины в обычное время носили только набедренную повязку, но по праздникам и особым случаям оба пола украшали себя длинными накидками из хлопка или травяной плетенки, а порой — выброшенной европейцами рубахой. И мужчины и женщины особенно гордились своими волосами, длинными, прямыми и черными, как вороново крыло, и считали длинные волосы признаком красоты. Все куна, равно мужчины и женщины, проводили много времени, расчесывая, укладывая и смазывая маслом свои прически. Все прочие волосы, кроме бровей и ресниц, удалялись, что было особенно мучительно для мужчин, которым приходилось терпеть, когда им с корнем выщипывали бороды: обязанность, исполнявшаяся их женами при помощи особых деревянных щипчиков. Популярностью пользовалась и краска для тела, так что воин куна в полной раскраске представлял собой ослепительное зрелище. Он был с головы до ног изукрашен фигурами птиц, зверей, людей и деревьев, нарисованных на его тщательно смазанной маслом коже красной, желтой и пурпурной растительными красками ослепительной яркости. Художницами выступали женщины, занимавшиеся росписью с большим усердием, присев на корточки перед своими мужьями в окружении калабашей с краской и используя вместо кисточек разжеванные кончики прутиков. Некоторые воины дополняли раскраску татуировкой, но Уофер заметил, что такие были сравнительно редки, потому что щеголи предпочитали сменять цвета по прихоти и не желали терпеть долгий и мучительный процесс татуировки, производившийся острым шипом. По просьбе одного из туземцев Уофер однажды попытался удалить надоевшую татуировку и с удивлением убедился, что, хотя он снял почти всю кожу, узор все еще проступал. Самому ему так понравился обычай раскрашивать кожу, что врач-англичанин вскоре отказался от европейской одежды и ходил голым, как куна. Затем он уговорил одну из женщин покрыть его такой же яркой и сложной росписью и в этаком павлиньем наряде разгуливал по деревне.
Перенял Уофер и еще одно характерное украшение куна: пластинку на губах. Маленький плоский кусочек металла, губная пластинка, имел овальную форму и выковывался из серебра или золота со щелью на одном конце. Щель цеплялась за носовую перегородку, слегка ее защемляя, так что пластинка свисала на рот и ложилась на нижнюю губу. Такие пластинки использовали только мужчины (женщины носили тяжелые золотые серьги в проколотых ушах), и, поскольку считалось особенно важным держать губные пластинки в безупречной чистоте, их часто начищали песком. На охоте их заменяли на маленькие и более удобные, а когда ели и пили, или снимали совсем, или приподнимали одной рукой. Однако, как замечал Уофер: «Ни пластинки, ни кольца не мешали разговаривать, хоть и болтались на губах».