Все это выглядело весьма многообещающим, и я с большим удовольствием надиктовывал длинные послания своим партнерам в Нью-Йорке, пока не решил, что мое усердие произвело на них достаточное впечатление, и взялся за трудную работу по оценке общей ситуации. Прежде чем приступить к созданию нашей базы во Франции, мне предстояло усовершенствовать свой французский язык. Нужно было также получше разобраться в процедурах банковского бизнеса в этой стране. Франция в этом отношении сильно отличалась от монолитной Америки, и, хотя в штатах к моим услугам было филадельфийское статистическое бюро с новым отделением в Балтиморе, я понимал, что разумнее будет до вторжения во Францию полностью завоевать Англию. Мне предстояло столкнуться с незнакомыми культурами, узко замкнутыми банковскими сообществами, с совершенно иной промышленной структурой. Я не должен был откусывать больше, чем мог прожевать.
Однако свои перспективы я оценивал по-прежнему оптимистически, хотя и понимал, что должен проявить терпение.
— Я понял, что смогу добиться здесь успеха, если сделаю все по-умному, — сказал я Дайане, когда мы плыли через Ламанш обратно в Англию.
— Разумеется, сможешь, дорогой мой! — с энтузиазмом ответила Дайана, и я подумал, как чудесно было бы делать каждый шаг по этому пути вместе с нею.
Она всегда поможет в общении с клиентурой, с умом поддержит любой деловой разговор, с пониманием отнесется к любым моим трудностям. Разумеется, старалась мне помочь и Кэролайн, но это было совсем не то. Хотя в Америке Кэролайн всегда была гостеприимной хозяйкой, мне было трудно представить, как ей удастся приспособиться к европейским стандартам. Я с тревогой думал о том, что англичане воспримут ее как классический образец американской женщины и в ужасе отшатнутся от нее, прикрывшись маской своих безупречных манер. Во время первого нашего пребывания в Европе Кэролайн пользовалась весьма умеренным успехом, а ведь тогда она была и моложе, и сдержаннее. У меня было неприятное ощущение, что теперь, став старше и болтливее, она будет скорее мешать, чем помогать мне в решающий период моей карьеры, и совершенно не представлял, как быть.
Кэролайн намеревалась приехать в начале июля. Мы решили оставить за собой дом в Лонг-Айленде для наших ежегодных визитов в Штаты. Квартиру в восточной части Манхэттена она продала, и теперь забрасывала меня письмами, спрашивая, почему я до сих пор не подыскал дом в Англии. Она хотела иметь дом в престижном графстве Сурее, и еще в Мейфэре.
Я раздобыл несколько риэлтерских проспектов, но никак не мог заставить себя заняться приобретением дома. Все дело было в том, что я не мог свыкнуться с мыслью о близком конце моей холостяцкой жизни. Это было такое чудесное время… Обеды и вечера, уик-энды за городом, кино, театры и ночные клубы… Аскот ипподром под Виндзором и Уимблдон с его теннисными кортами, и даже меня до сих пор разбирает зевота при воспоминании о них — международные крикетные матчи на стадионе «Лордз», где все мои клиенты восхищались, заметив, что я вижу разницу между английскими игроками и командой из Южной Африки.