Их было девятнадцать.
У каждого из них было имя.
Жена Уайндэма была любительница чтения. Ей нравилось читать в постели. Прежде чем лечь спать, она отмечала место в книжке закладкой, которую Уайндэм как-то подарил ей на день рождения: картонная закладка с узкой ленточкой на конце. На закладке была изображена радуга, выгнувшаяся высоко над горами, покрытыми белыми шапками. «Улыбайся, — было написано на закладке, — Господь любит тебя».
Сам Уайндэм не слишком много читал, однако, если бы он взял книгу, которую читала жена в день конца света, ее первые страницы показались бы ему любопытными. В первой же главе книги Бог возносил всех истинных христиан на небеса. Включая истинных христиан, которые управляли в тот миг автомобилями, поездами и самолетами, в результате чего погибло бесчисленное множество народу и частной собственности был нанесен значительный ущерб. Если бы Уайндэм прочитал ту книгу, он вспомнил бы о наклейке на бамперах, какую иногда замечал с высоты сиденья своего грузовика Службы доставки. «Внимание, — было написано на наклейке. — В случае вознесения живьем транспортное средство останется без управления!» Каждый раз, замечая эту наклейку, Уайндэм представлял, как сталкиваются машины, самолеты падают с неба, пациентов бросают на операционных столах, — на самом деле все очень даже похоже на сюжет книги, которую читала жена.
Уайндэм ходил в церковь каждое воскресенье, но никак не мог отделаться от мыслей, что будет с бесчисленными миллионами тех, кто не является истинными христианами отказавшись от этого права по собственному желанию или родившись, в силу географического произвола, где-нибудь в Индонезии. Что, если они будут переходить улицу перед одной из таких машин, думал он, или начнут поливать газон, который вот-вот пропашет носом падающий самолет?
Однако на чем мы остановились?
В тот день, когда настал конец света, Уайндэм не сразу понял, что именно произошло. Будильник прозвенел точно так же, как всегда, и он приступил к обычным процедурам. Душ в отдельной ванной, кофе в термос, завтрак над раковиной (на этот раз шоколадный пончик, немного зачерствевший). После этого он направился в спальню, чтобы попрощаться с женой.
— Удачного тебе дня, — произнес он, как произносил обычно, и, склонившись ниже, легонько потряс ее: не настолько сильно, чтобы по-настоящему разбудить, только чтобы она шевельнулась. За шестнадцать лет отправления этого ритуала, за вычетом государственных праздников и двух недель оплачиваемого отпуска летом, Уайндэм здорово в нем поднаторел. Ему почти каждый раз удавалось заставить ее шевельнуться и при этом не разбудить до конца.