Только вчера земля была черной, а сегодня уже белая. С запада дует легкий ветерок. Аулов нет.
Я шагаю по тропинке опять в одиночестве.
Поднялось солнце — снег начал таять, появились черные проталины; они ширились с каждой минутой, и к обеду снег стаял…
Я прошел мимо озера, о котором мне говорил Ильяс. На берегу его стояла одна заброшенная зимовка, развалина, похожая на провалившийся нос гнусавого. Потом перевалил через плоскогорье, о котором тоже мне говорил Ильяс, и увидел аул. С тех пор, как я вырвался из лагеря, я впервые увидел так много скота. В этих местах зима была не такой суровой и принесла казахам меньше ущерба.
Мне навстречу с лаем выбежало шесть или семь псов, все как один упитанные, бешеные. Они напали на меня. Байские собаки пьют жирный бульон, гложут жирные кости, жрут вдоволь мясо сдохшей скотины, поэтому бесятся. Если дать им волю, то моментально разорвут человека на куски. Кое-как я отбился от них камнями.
Зашел в юрту бая, мне подали выпить коже[77]. Выйдя из юрты, я долго шагал босиком по талой воде. Вдали на склоне сопки виднелся аул. Когда солнце село, я подошел к аулу аксакала Айсы, о котором говорил мне Ильяс. Возле аула люди очищали колодец от застоявшейся воды. Аксакал Айса с белой широкой, словно лопата, бородой, сидел возле колодца. Четыре-пять жигитов вычерпывали воду бадьей. Я поздоровался с Айсой, и начался обычный расспрос.
Теперь моя биография такова: я, одинокий молодой человек, направляюсь в аул Балабая из рода Бабас, одного из разветвлений Каржаса, выходца из Баяна.
Расспросив меня, аксакал Айса, шутливо улыбаясь, сказал:
— Мой герой, у тебя телосложение крепкое, подходящее для очистки колодца. Ну-ка, покажи этим жигитам свои способности!
Я начал орудовать бадьей. Айса поддразнивал своих:
— Эй вы, удальцы, почему лениво поворачиваетесь, берите пример с него!
Ночевал я у Айсы. Расчесывая свою длинную седую бороду, он расспрашивал меня и сам много рассказывал. Айса показался мне умным, сведущим стариком. Он похож на старого ястреба. В его саманном домике две комнаты.
Совершая намаз, Айса сказал:
— Голубчик мой, ты производишь впечатление достойного жигита, но почему не совершаешь намаз?
— Моя одежда не совсем чиста для совершения намаза. К тому же болячки одолевают меня, — начал я отнекиваться.
Подоили яловых кобылиц. Утром, не дожидаясь чая, я напился кумыса и тронулся в путь.