- Я поняла, поняла, - вновь оборвал меня симбионт. - Ты просто душа компании! Так что там на планете-то?
- Ну, если планируешь выходить на поверхность, то тебе понадобится скафандр. Температура на планете неприемлема для твоего организма, дышать нечем, да и гравитация в полтора раза больше земной - это затруднит передвижение. Поэтому я бы предпочел, чтобы ты осталась в приемном терминале. Кстати, а почему ты спрашиваешь?
- Хотела травки мумрикам насобирать, - так вот просто и невинно ответила Вика.
Не знаю даже, какие доводы приводить симбионту в подобной ситуации: тот, что 'травка' с Фулонга 'не катит' в пищу му'ум-рэкам, или, что там нет, и не может быть никакой 'травки' в ее привычном понимании...
- Зачем? - спросил я вместо этого. - Мы все равно намеревались их продать, если повезет.
- А если нет?
- Тогда продлю аренду парковочного места еще на час, не купят - полетим дальше. По моим расчетам мы окупим этот товар за земную неделю. Ну, не то чтобы окупим, по, крайней мере, не потеряем вложение.
Вика как-то странно посмотрела на клетку, в которой после сеанса парикмахерского искусства, закрыв глаза, лежали му'ум-рэки. Было бы интересно знать, какую тактику поведения она просчитывает в данный момент.
- Там что-то было в договоре, - начала самка, наморщив лоб, - насчет 'корабль обязан... бла-бла... подбирать любое живое существо'...
- 'Разумное существо', - пришпилил я симбионта, - 'взять на борт любое разумное существо, нуждающееся в помощи, и не допустить уничтожения его сознания', - процитировал я первый параграф.
Виктория подвида Б надолго замолчала, оценивая безукоризненность моих аргументов и грустно поглядывая на клетку. После чего выдала свой, не требующий отрицания, довод:
- Ма-а-кс, давай оставим их, они такие миленькие!
- Но это МОИ сорок кредитов! - воскликнул я.
- Ма-а-кс, ну пожа-а-а-луйста-а-а! - чуть не плача, попросила самка.
Я не мог понять собирается ли гуманоид впасть в одно из нестабильных состояний прямо сейчас, или это простая уловка, дабы склонить меня к принятию желаемого решения.
'Дурилка картонная!' - сказал мой процессор.
Его сентенции я тоже не оценил.
Тот момент был самым обычным. Вовсе не каким-то 'эпическим'. И помнить о нем, наверное, не следовало бы. Мне он врезался в память только потому, что в этот самый момент мое существование, да и не только мое, кардинально преобразилось и впитало в себя весь страх неуверенности в завтрашнем дне, подстегиваемый неопределенностью последствий и постоянным ощущением конца.