Происходит незаметная для спящего Дира Сергеевича смена капельниц. Релаксация и очищение крови. Еще полтора часа освежающего сна, контрастный душ — и можно будет явиться под ясные очи супружницы. Брак «наследника» был довольно прочен, была только одна тайна и одна слабость, которыми он не решался испытывать его прочность. Про слабость все ясно, а тайна была такая.
По возвращении в Москву Митя взял в библиотеке и подробно изучил сборник стихотворений неизвестного поэта. Стихи были замечательные хотя бы тем, что нравились Светлане. О чем говорили замеченные карандашные пометки то там, то здесь на полях.
Мы с тобою, но одиноки,
мы лежим и не видим дна,
обволакивает наши ноги
подползающая волна.
Время больше уже не кара,
не сжимает своих клешней,
в тонкой раковине загара
твое тело еще нежней!
Светой книжечка была оставлена открытой именно на этом тексте. Митя счел это символичным. Берег моря, волна, загар, так неожиданно и непросто названный, эта строфа показалась точкой тайного воссоединения их со Светланой пока разрозненных историй. Даже мороз прошел по «раковине» его обгорелой кожи.
Митя решил действовать. Начал с двух вещей: нашел дом, где проживала Светлана Винокурова, и выяснил, что она там не проживает, только прописана, а ночует у бабушки на другом конце города. Это его устраивало, это запутывало оставляемый его поисками след. И второе: начал мыться ежедневно с мылом и мочалкой и по нескольку раз, чтобы как можно скорее избавиться от загара. Даже если Света мельком обратила внимание на него там, на сочинском песке, и он остался на дне ее взгляда, теперь она не узнает в белокожем горожанине пляжного индейца. Когда пресловутая раковина сползла с него, можно было начинать действовать. Но тут произошла заминка. Митя был уверен, что стоит ему спросить у Светы, а какое ваше любимое стихотворение у поэта, написавшего про «раковину», как она тут же вычислит в нем вора. Да и не ясно было, как выйти на ту позицию в отношениях, с которой задаются такие вопросы. Познакомиться просто так — «девушка, а мы не виделись где–нибудь прежде?» — он не считал возможным. Слишком пошло. Ему нужно было делать это с позиции силы, с позиции тайны, которая дает силу. Необходимо было сразу и наверняка пронзить девичье воображение.
День за днем он филером бродил за Светланой, мучительно поджидая ситуацию, которая позволила бы ему развязать поэтический язык. Выяснилось, что реальность не желает ему подыгрывать. И этот чертов поэт тоже. Например, если Света останавливалась у овощного киоска, то Митя, в ярости роясь в куче вызубренных стихотворений, понимал, что у поэта нет ни единой строчки ни о баклажанах, ни о картошке, ни о луке, ни даже о яблоках. Не упоминались у него и главные транспортные средства, как–то: автобус, троллейбус, метро. И в ситуации шопинга он был бесполезен. Ведь известно: главные потребители стихов — женщины. ну написал бы что–нибудь о платьях, шарфиках, зонтах… Из погодных явлений только дожди, снегопады, суховеи. Внутренний мир этого гада был промозгл, слякотен, неуютен. А на улице, естественно, стояла великолепная августовская тишь.