— Разве чтение стихов может быть опасно? — спросил Куин.
— Лично я не любитель стихов, — признался Групер, и по его тону стало ясно, что он приравнивает стихи к государственной измене. — Так вот, майор гулял по стене, смотрел на луну и свалился вниз.
— Он смотрел на луну?
— Мы нашли там листок бумаги со стихами о луне. Он сильно повредил голову при падении. Целый день он не приходил в себя, и мы решили, что он умер. Но потом он начал говорить о Люси, сначала мы подумали, она его жена. Так что решили переправить его в Англию. Доктор Веллингтона сказал, надо подождать, пока майор умрет, а потом переправить его тело.
— Я рада, что вы не стали ждать, — сказала Оливия.
— Майор был не таким, как другие командиры. Ему было не все равно. — Голос Групера погрубел. — Мы положили его на тележку и привезли на берег, а потом сели на шлюп и доставили его на северное побережье Франции. Мы бы отправились в Англию, но решили, что от качки на море ему станет только хуже. У него начинала болеть голова.
Оливия коснулась рукава Групера.
— Вы все сделали правильно. Возможно, его отец не успел этого сказать прежде, чем потерял сознание, но он очень благодарен вам, как и я.
Сержант посмотрел на свои руки и произнес:
— Знай мы, что Люси собака, мы бы вряд ли это сделали.
— Вот и хорошо, что вы не знали.
— Кажется, мы приближаемся к берегу, — вмешался Куин. — Оливия, оставайся здесь с сержантом Групером. — Видимо, он думал, что последнее слово за ним. — Капитан бросит якорь, я поплыву к хижине на лодке и заберу маркиза.
— Нет, — спокойно возразила Оливия, — я тоже пойду с тобой.
— Я так не думаю.
— Я проделала этот путь не для того, чтобы в безопасности отсиживаться в море. Если Руперт жив, возможно, ему будет тяжело находиться в лодке, как предполагали Групер и другие солдаты.
— Когда мы обсуждали эту возможность, то и понятия не имели, что в двух шагах от хижины находится французский гарнизон. Сомневаюсь, что Руперт и двое солдат, которые находятся рядом с ним, по-прежнему на свободе.
Оливия так сильно сжимала губы, что они начали дрожать.
— Да, Руперт не очень-то удачлив.
— Уверен, мы сможем вынудить французов отдать его тело, если заплатим им, — прямо сказал Куин. — Мы доставим его в Англию, и он будет похоронен с почестями, подобающими его рангу и деяниям. Но тебе не надо рисковать собой, Оливия. Я привезу Руперта домой. — В его голосе слышалась злость, и слова прозвучали как клятва.
Слезы подступили к глазам Оливии. У Руперта никогда не было защитника, кроме его отца. А теперь на его сторону встал этот величественный и непреклонный герцог. Оливия была уверена, что Куин никогда не позволит оскорбить своего бывшего соперника.