Она не обратила на него внимания.
— Интересно, что изменится, если вы положите лист бумаги, который используете для расщепления света на цвета спектра, под углом?
— Что вы имеете в виду?
— Если я правильно вас поняла, вы подносите к окну кусок картона вертикально.
Герцог кивнул.
— Когда свет попадает в щель, он разделяется на цвета спектра, демонстрируя нам, что состоит скорее из лучей, нежели из частиц. Правда, мне непонятно, почему лучи появляются при прохождении потока света через щель.
— Возможно, потому, что свет искривляется при прохождении. Хотя, по правде говоря, я не совсем уверен.
— А что, если сделать разрез наискосок? Лучи тогда будут искривляться точно так же? Что, если щель будет параллельна оконной раме? Что произойдет?
Герцог помолчал.
— Не знаю, но это интересный вопрос. Попробую провести эксперимент завтра. — Он взял Джорджиану под локоть и помог ей подняться. — Мне тоже становится холодно.
Джорджиана улыбнулась.
— Я и не заметила, потому что мы так интересно беседовали. — Она взяла его под руку, и они направились к дому. Оба довольно молчали. Куин размышлял о том, как разное положение надрезов может влиять на свет, а Джорджиану его молчание, кажется, совсем не беспокоило.
Его мысли прервал звук шагов, и подняв глаза, он увидел идущую по тропинке Оливию. Куин не очень разбирался в одежде, но сейчас на ней было платье цвета тусклого золота, отделанное поперечными полосами кружева. Оно состояло из тысяч крошечных веревочек, и по нему так и хотелось провести пальцами.
Оливия бежала по тропинке, и веревочки колыхались. Минуту назад герцогу было холодно, но теперь его охватил жар. Во всем теле пульсировала кровь.
— Джорджи! — воскликнула Оливия. — Ваша светлость. — Она сделала реверанс.
Джорджиана крепче сжала руку герцога.
— Прости, что пришлось искать меня, Оливия. Мы говорили о природе света.
— Ну, конечно же! — Улыбка Оливии была широкой и искренней, однако в глазах мелькнула ревность. Или герцогу показалось?
Куин коснулся руки Джорджианы.
— Мы так интересно беседовали, что я, к сожалению, позволил вашей сестре замерзнуть.
Джорджиана бросила на него странный взгляд и снова обратилась к сестре.
— Мы как раз шли в дом, Оливия. Спасибо, что пошла меня искать.
— Прошу прощения за вмешательство в вашу беседу, — дружелюбно сказала Оливия, повернулась и зашагала рядом с Джорджианой.
— Вы назвали сестру Джорджи? — поинтересовался герцог.
— Да, это ласкательное имя я для нее придумала. Боже, как холодно! Я вижу свое дыхание.
Джорджиана рассмеялась.
— Не говори глупостей, Оливия. Чтобы влага от дыхания сгустилась и стала видимой, должно быть намного холоднее.