Она быстро допила чай, вскинула на папу глаза. Он кашлянул и поморщился.
— Погоди… Где Нюрка, папа? Они о ней тебе написали, да? Она в лагере?
— Ты же знаешь.
— Не знаю! — испуганно крикнула Зина, загораживаясь от него, будто он собирался её бить.
На них стали оглядываться.
— Выйдем отсюда… Так вот. Да, директор мне написал. Она ушла сразу за тобой. Искать тебя. И как раз — на Кучукстрой. Довольна?
3
И вот она узнала то, что должна была узнать, ещё когда стояла в сумраке палатки и смотрела, как Нюрка спит. Или в тот же день утром, когда оркестр играл «Берёзоньку», а она не выглянула в окно. Или хотя бы вчера, когда видела волосы Лидии Сергеевны и профиль Виктора, но пошла не к ним, а от них. Или ещё раньше, давно, когда они с Нюркой плакали под пыльными кустами и поняли, что они вместе навсегда.
Больше у Зины не было против Нюрки никакой досады, никакого зла, хотя и против себя у неё не было зла. Только всё больше хотелось видеть Нюрку, идти с ней босиком по дороге, слушать, как она играет на гитаре… «Теперь я бы слушала по-другому. Я бы ей сказала, какая это музыка. Это ее музыка. Ей никто ещё про это не говорил, а я бы сказала. Пусть обрадуется. Как я могла думать, что Нюрка забыла меня? Если Нюрка не попала под поезд, если с ней ничего не случилось — а с ней не должно ничего случиться! — то теперь я найду её и больше никуда не отпущу. Пускай она останется жить у нас. И всё будет новое, по правилам, без вранья».
— Не плачь, — сказал папа.
— Откуда ты взял, что я плачу? Но мы поедем за ней?
— А мама?
— Подождёт немножко. Не пробуй меня отговаривать — я решила. Если ты не поедешь, я убегу от тебя и поеду сама. Но лучше вместе. Ты же виноват перед тётей Машей.
— Ой! — сказал папа и слегка согнулся.
— Вот видишь — поедем. Сможешь пока соблюдать диету, не придётся есть селёдку.
— Зина!
— Поедем, поедем, поедем, поедем. Я тебя не слушаю. Я заткнула уши. Поедем! Поедем!
Папа смотрел на неё немного растерянно: собственно, он сам хотел предложить ей ехать в Кучук, а получается, что она его вынудила. До чего похожа на мать! Он пошевелил губами, но Зина внезапно сама перебила себя:
— А вдруг Нюрки уже там нет, вдруг она уехала?
— Да нет, она там, — сказал папа, довольный этим наводящим вопросом. — Я знаю точно! Когда я проезжал Пятый…
Когда папа проезжал Пятый, его одна девочка попросила подвезти её до Алтайки. Некая Эля. Оказалось, Нюркина подружка. Нюрка ей оттуда писала, что работает, но временно. Работа уже подходит к концу, а мама — то есть тётя Маша — пробудет на курсах животноводов до самого сентября. Нюрка просила поэтому узнать у директора Алтайской средней школы, не примут ли её до сентября в школьную бригаду. И Эля как раз для того и шла из бригады в Алтайку, чтобы, как она выразилась, «отбить» Нюрке телеграмму: директор разрешил. Конечно, папа сказал Эле, что теперь никаких телеграмм «отбивать» не надо — он забирает племянницу до начала учебного года к себе.