— Точно ли? — Джеймс не обратил на серьезность тона аббата ни малейшего внимания. — Вы слишком молоды для такого сана, Диего. Вам, я думаю, и тридцати еще нет. То есть в Вест-Индии, имея удачу, вы могли бы уже и папой римским стать, простите мне такое святотатство. Но там, в Европе… Не буду спорить с вами, но уж позвольте мне вам не верить. Вот когда вы упомянули вскользь, что вас разыскивает сама святая инквизиция, я вам сразу поверил. Это для такого человека, как вы, в порядке вещей.
— Такого человека, как я?
— Ну да, — беззаботно кивнул молодой капитан. — Прибыл под чужим именем, сразу пошел искать парней поотчаяннее, деньги имеете, и явно не от богатых родителей… Я не первого такого встречаю. И мне все равно, как на самом деле вас зовут, каким вы там были «аббатом», все равно! Меня интересует наше с вами общее будущее, а на прошлое наплевать.
Аббат подавил вздох. Для разговора с О’Лири он придумал себе целую историю, как раз такую, чтобы романтичный и циничный одновременно, но не слишком умный преступник в нее поверил и увлекся. Лишь два пункта этой истории соответствовали действительности: он и правда несколько месяцев был аббатом, и его действительно звали Диего Алонсо. Если быть точнее: Алонсо-Галеано, но вторую часть своей фамилии арагонец предпочитал пока не разглашать — Гавана близко, а там могут слишком много знать о его противоречиях с испанскими законами. А вот сказка о преследованиях святой инквизицией была выдумана специально для Джеймса, на ходу. Тот, как выяснилось в разговоре, отрекся от католицизма и терпеть не мог все с ним связанное, даром что ирландец. Впрочем, в быту Джеймс богоборчеством не занимался, предпочитая пить, якшаться с портовыми девками и время от времени богохульствовать, что никак не выделяло его из среды берегового братства, как они себя именовали.
Вскоре спутники вошли в таверну мадмуазель Монморанси. По случаю раннего времени здесь было немноголюдно, лишь несколько подозрительного вида сеньоров проводили свою сиесту, потягивая что-то из стаканов. Но в дальнем конце большой залы, в тени, собралась компания примерно из десятка человек. Здесь в моде были надвинутые на глаза шляпы, а беспокойные руки во время тихого разговора нет-нет, да и ложились на рукояти ножей и пистолетов. Сеньоры со стаканами поглядывали в угол искоса и, кажется, были готовы покинуть заведение при первых признаках назревающей драки.
Войдя, Джеймс сделал небрежный жест однорукому мулату за стойкой, который молча кивнул. Словно о чем-то вспомнив вдруг, ирландец через плечо указал на следовавшего за ним Диего, дождался еще одного кивка и небрежной походкой направился к столу с головорезами. Алонсо, с сомнением оглянувшись на доставшего какую-то бутылку мулата, последовал за ним.