– Я ношиваю траур, – объявила она торжественно вместо приветствия.
Это было настолько неожиданно, что Митя опешил и сбился с мысли.
– Что? Как? Простите… но по кому?
– По Человек Песочному, – ответила дама с достоинством.
– Что же, он умер? – концентрация недобрых сюрреалистических происшествий приближалась к критической.
– Нет, – подумав, покачала головой О. Луковая. – Просто я это делаю.
– Но почему?! – вскричал Митя. – Зачем носить траур по живому человеку? – тут циничное начало, успевшее за время приключений вырасти в Мите в полноценное alter ego, подсказало ему: «Сейчас-то ты услышишь многозначительный и невнятный ответ!»
– Потому что я имею любовь траура, – сказала О. Луковая и подняла вуаль. – Вам объясняла ваша… девушка, кто я, Митя. Я Смерть. В чем же мне одеваться?
Митя некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Признаемся честно: в контексте всего происшедшего с ним встреча со Смертью казалась не невероятной, а скорее закономерной.
– Так мне что же, кажется все это? – спросил он глуповато.
– Не кажется, – заверила его О. Луковая. Глядя ей в лицо, Митя вдруг понял со всей определенностью, что его собеседница не лжет. When you see Death, you know it[59], – подумал он.
– Зачем вы пришли?
– Я хотел узнать у вас…
Тут Митя вновь остановился, поскольку не знал, как описать О. Луковой Заказчика.
– Я знаю, – кивнула Луковая. – Давайте теперь, ходите со мной.
И Митя, влекомый Смертью, вошел во тьму.
Они спустились по ступеням куда-то глубоко под землю и оказались в длинной галерее, обшитой широкими дубовыми панелями. На каждой панели висел портрет. Выражение лиц на всех портретах было странным: они глядели мрачно-весело, как будто смотрели на умирающих клоунов.
– Кто эти люди? – почему-то шепотом спросил Митя.
– They are those who defy me[60], – ответила г-жа Луковая по-английски.
– Так… он не один?
– Он один.
– Я не понимаю.
– Не переживайте – ответа не знает и он.
– Прошу вас, объясните мне.
– Есть одна бессмертная сущность только, – с этими словами г-жа Луковая взглянула на Митю, чтобы удостовериться, что он осознал, о какой сущности идет речь. – Она разделена между всеми, которые живут… в разных долях.
– Я по-прежнему не понимаю, – признался Митя.
– Это не странно. Именно поэтому у вас в спектакле та роль, что вы уже почти сыграли.
– Вы могли бы этого и не говорить. Мне и так очень тяжело.
– Вы не знаете, как это «тяжело». А тем более очень.
– Никогда не верил в осмысленность таких сентенций.
– Я Смерть, – сказала О. Луковая с некоторой обидой. – Я знаю много о сентенциях.
Митя улыбнулся с отчаянием человека, которого люди, которых он любил, обставили по всем фронтам. Понятно, что положение безвыходное. Понятно, что, как бы ни хотелось, нельзя просто всех убить и элегично уйти в закат.