— Здесь ничего не меняется, — сказала Сьюзан. — Почти ничего.
— Обычно мы с ребятишками Гарднера играли в войну на «Болотах». Пиратствовали на Королевском пруду. Играли в «захвати флаг» и прятки в парке. После того, как я расстался с тетей Синди, мы с мамой попадали в крутые места. Когда мне было четырнадцать, она покончила с собой. Но большая часть волшебной пыли стерлась с меня задолго до этого. А та, что была — была здесь. И до сих пор никуда не делась. Город не настолько изменился. Глядеть на Джойнтер-авеню — все равно, что глядеть сквозь тонкую ледяную пластину, вроде той, какую можно снять с верхушки городского резервуара, если сперва оббить края. Все равно, что разглядывать сквозь нее свое детство. Все зыбко, туманно, а кое-где уходит в ничто, но в основном оно еще здесь.
Изумленный, Бен замолчал. Он произнес речь.
— Вы говорите точь-в-точь, как ваши книги, — благоговейно сказала Сьюзан.
Он рассмеялся.
— Раньше я никогда не говорил ничего подобного. Во всяком случае, вслух.
— А что вы делали после того, как ваша мама… умерла?
— Шатался по белу свету, — коротко ответил он. — Ешьте свое мороженое.
Она послушалась.
— Кое-что изменилось, — сказала она немного погодя. — Мистер Спенсер умер. Вы его помните?
— Конечно. Каждый четверг вечером тетя Синди приезжала в город за покупками, а меня отсылала сюда, попить травяного пива. Тогда оно еще было в продаже — настоящее рочестерское сладкое травяное пиво. Тетя давала мне пять центов, завернутые в носовой платок.
— Когда подошло мое время, пиво стоило дайм. Помните, как он всегда говорил?
Бен сгорбился, подавшись вперед, скрючил кисть одной руки в артритную клешню, а уголок рта у него поехал вниз, как у человека, перенесшего инсульт.
— Пузырь, — прошептал он. — Ох, доконает это пивко твой пузырь, хвастунишка!
Смех Сьюзан взлетел к вентилятору, медленно вращавшемуся у них над головами. Мисс Кугэн с подозрением подняла глаза.
— Ой, вылитый! Только меня он называл красотулей.
Они радостно посмотрели друг на дружку.
— Слушай, хочешь сегодня вечером пойти в кино? — спросил Бен.
— Это было бы чудесно.
— Какой кинотеатр ближе всего?
Она хихикнула.
— Честно говоря, портлендский «Синэкс», где фойе украшают бессмертные полотна Сьюзан Нортон.
— А еще? Какие фильмы ты любишь?
— Что-нибудь переживательное, с автомобильной погоней.
— Заметано. Помнишь «Нордику»? Она же была прямо в самом городе.
— А как же. Закрылась в шестьдесят восьмом. Когда я училась в старших классах, мы ходили туда компашками в две парочки и кидались в экран пакетиками из-под воздушной кукурузы, если фильм оказывался плохим. — Она хихикнула. — А так обычно и бывало.