— Они обычно крутили старые сериалы, — сказал Бен. — «Человек-ракета». «Возвращение человека-ракеты». «Крэш Каллахэн и бог смерти вуду».
— Это было до меня.
— Что же стало с «Нордикой»?
— Теперь там контора Ларри Крокетта — торговля недвижимостью, — объяснила она. — По-моему, «Нордику» погубил кинотеатр под открытым небом в Камберленде. Он и еще телевидение.
Они немножко помолчали, думая каждый о своем. Часы «грейхаунда» показывали без четверти одиннадцать.
Оба хором сказали:
— Слушай, а ты помнишь…
Молодые люди переглянулись, и на сей раз, когда зазвенел смех, мисс Кугэн удостоила взглядом обоих. Даже мистер Лэбри выглянул из-за прилавка. Они болтали еще четверть часа, а потом Сьюзан неохотно призналась, что должна бежать по делам, но что к семи тридцати успеет собраться, да. Когда они разошлись в разные стороны, оба удивились, как непринужденно, естественно, случайно пересеклись их жизни. Бен широким шагом направился вниз по Джойнтер-авеню, задержавшись на углу Брок-стрит, чтобы небрежно взглянуть на дом Марстена. Он вспомнил, что в пятьдесят первом году пожар добрался было до двора Марстенов, и тут ветер переменился.
Бен подумал: может быть, дом должен был сгореть. Может, так было бы лучше.
3
Нолли Гарднер вышел из здания муниципалитета и уселся на ступеньку рядом с Паркинсом Джиллеспи как раз вовремя, чтобы увидеть Сьюзан с Беном, вместе заходящих к Спенсеру. Паркинс курил «Пэлл-Мэлл» и чистил складным ножом пожелтевшие ногти.
— Это тот мужик, писатель? — спросил Нолли.
— Угу.
— А с ним была Сьюзи Нортон?
— Угу.
— Так-так, интересно, — сказал Нолли и подтянул форменный ремень. На груди поблескивала шерифская звезда. За ней Нолли посылал в детективный магазин — город не обеспечивал своих выборных констеблей значками. У Паркинса значок был, но он носил его в бумажнике — Нолли никак не мог этого понять. Конечно, весь Удел знал, что он констебль, но существовала еще такая штука, как традиции. Такая штука, как ответственность. Если вы — представитель закона, приходится думать и о том, и о другом. Нолли часто думал и о том, и о другом, хотя мог позволить себе облекаться властью лишь на неполный рабочий день.
Нож Паркинса соскользнул и срезал кожу с большого пальца.
— Черт, — негромко сказал Паркинс. — Думаешь, он всамделишный писатель, а, Парк?
— А то. Чего далеко ходить — у него в тутошней библиотеке три книжки.
— Из жизни или из головы?
— Из головы. — Паркинс отложил нож и вздохнул.
— Флойду Тиббитсу придется не по вкусу, что какой-то тип проводит время с его бабой.
— Они неженаты, — сказал Паркинс. — А ей больше восемнадцати.