Он вел лучом по кирпичной стене, пока не увидел металлическую дверь, и мысленно проложил себе путь туда. Восемь шагов вперед на «два часа», шаг, чтобы обойти толстую колонну, а потом четыре шага на «три часа». Он отключил освещение и прислушался. В ушах шумела кровь, он больше не мог различить негромкий звук гибридного двигателя. Глубоко вздохнув, он выпрямился и двинулся вперед.
Включившиеся фары поймали его фигуру. Машина поехала к нему, быстро набирая скорость. Джаспер перешел на бег, за секунду преодолев четыре метра. Машина остановилась у колонны. Ослепленный фарами Джаспер толкнулся в дверь.
Она не поддалась.
Собрав все силы, он ударил плечом в холодный металл. Руку ему обожгло острой болью. Дверь не открылась. На мгновение потрясение парализовало его.
Свет фар стал менее ярким. Решив не сдаваться, Джаспер бросился к пандусу, который вел на следующий уровень. Крохотная точка света прыгала перед ним в темноте: кто-то приближался к нему с включенным интерфейсом. Джаспер рванулся назад. Машина дернулась, отрезая ему путь к отступлению, поймав его между своим корпусом и вращающимся разноцветным лучом интерфейса.
По туннелю разносился звук шагов: топ-топ.
— Решил уйти пораньше, Джаспер? — осведомился голос.
У Джаспера оборвалось сердце. В своей панике он даже не сразу опознал бархатный баритон, но в следующую секунду пришло понимание. Каким он был идиотом! Каким наивным дурнем!
— Ты поставил меня в очень неловкое положение, — сказал мужчина. — Я долго надеялся, что мы сможем обойтись без этого.
Щуря глаза, Джаспер всматривался в темноту. Человек держал в руках какой-то металлический стержень. Вверх по позвоночнику Джаспера словно иголками прошлись. Это ощущение все усиливалось, приближаясь к голове, и взрывом затопило черепную коробку. Он попытался поднять руку к месту самой сильной боли, но она осталась безвольно висеть. Он попытался сообразить, что можно сделать, но мысли превратились в разлетающиеся нити, которые поймать никак не удавалось.
До его сознания доходила только музыка, напомнившая ему про Ану: это были финальные аккорды концерта.
Через высокое окно полуподвала просачивался хмурый рассвет. Ана, задержав дыхание, сидела по-турецки на дне плавательного бассейна. Между коленями у нее был зажат блок балласта. Закрыв глаза, она сосредоточилась на медленном и ровном биении собственного сердца. Легкие у нее горели. Она расслабила мышцы рук, лица, грудной клетки. Она считала про себя. По мере того, как жжение утихало, ее начали одолевать мысли о вчерашнем вечере. Она упорно отгоняла их, решив не вспоминать о том, как ее друг распустил обручальную ленту, словно этот символ не имел никакого значения, как она искала Джаспера, пока концертный зал и бар не опустели, а потом вынуждена была признаться себе, что он ушел не попрощавшись.