Дым от горящего дерева шибанул ей в нос. К нему примешивался запах плесени. Ана сощурила глаза до щелок и увидела, что ее кремовая блузка висит на спинке деревянного стула перед металлической печкой. Ее сумка, кожаная куртка и джинсы лежали под стулом. Стены были украшены старинными картами, на деревянной полке стоял старомодный телевизор. Она снова на «Энкиду», полуголая. А баржа, пыхтя, уходит от Камдена.
У нее над головой по палубе топали ноги. Кто-то негромко переговаривался. Трап, ведущий в кубрик, заскрипел: по нему спускались. Ана не смогла найти в себе силы, чтобы сесть. Она даже не могла держать глаза открытыми. Ей казалось, что вода канала в результате осмоса прошла сквозь ее кожу и наполнила все клетки тела мертвым грузом. Она лежала на диване, и подоткнутое под нее одеяло неприятно кололо ей голые руки и ноги. От ее волос воняло затхлым прудом.
— Ты что делаешь? — прошипела Лайла с той стороны открытого люк.
Ее легкие ноги прошелестели по трапу: она спустилась следом за тем, кто сейчас стоял в кубрике.
Ана с трудом заставила свои веки приоткрыться — и увидела брата Лайлы, Нэта.
— Ш-ш! — сказал он.
Его руки оказались у Аны в сумке. Она нахмурилась. В голове у нее стоял туман, но тут явно было что-то не так.
А потом Нэт взял ее джинсы и встряхнул их. Оттуда вывалился стержень ее удостоверения личности. Подхватив удостоверение, он сунул его себе в карман. Шок встряхнул затуманенный разум Аны.
— Зачем он тебе? — шепотом спросила Лайла.
— Пора бы нам выяснить, кто она такая.
Ана больно впилась ногтями себе в ладони. «Проснись!»
— Она никому не расскажет про Рафферти, — сказала Лайла. — Я с ней поговорю.
Она встала перед диваном, словно защищая Ану от своего брата. По их поведению Ана решила, что с мальчиком все в порядке. На ее глаза навернулись слезы облегчения. Она уже слышала о таком: больные дети четырех-пяти лет пытаются покончить с собой, потому что не принимают лекарств — анализ на Чистоту определяет только категорию заболевания, а точного диагноза ребенку так и не ставят. А иногда и сами родители отказываются давать малышу нужное лекарство. У нее больно защемило сердце.
— Она появилась непонятно откуда, — прошипел Нэт, — платит только наличными и никогда не включает свой интерфейс. Она явно от кого-то прячется. Можешь ей передать, что, если она сообщит о случившемся с Рафферти, я использую ее удостоверение.
Ана вспомнила про состриженные волосы, которые прятала на дне сумки. Хорошо, что она успела от них избавиться! Ее мысли снова вернулись к грузу, привязанному к ноге мальчика. Нэту страшно. Видимо, он считает, что она может вызвать психпатруль.