— Нет, — возразила Лайла. — Она не такая. Я все объясню.
— Я оставлю стержень у себя, — заявил Нэт.
У Аны так отчаянно колотилось сердце, что она боялась, как бы в наступившей тишине этого не услышали.
— Ладно, — уступила Лайла. — Но пусть считает, что потеряла его. Я буду за ней присматривать. Если мне покажется, что она пытается связаться с патрулем, я дам тебе знать, а ты сделаешь все, что потребуется.
Нэт не ответил. У Аны сердце сжалось от дурных предчувствий. Если ее удостоверение останется у Нэта, тайна ее личности будет под угрозой. Он явно ей не доверяет. Она спасла его сына, но вместо того, чтобы заслужить его доверие, пробудила в нем подозрения. С этого момента он будет следить за каждым ее движением. Как она сможет заговорить про арест Коула и секту «Просвещение», если они будут ставить под вопрос любые ее поступки?
— Надо было оставить ее на причале, — проворчал Нэт, тяжело поднимаясь по трапу.
Потом Ана долго лежала совершенно тихо, слушая, как Лайла прибирается на камбузе. Бродить по Городу с отключенным интерфейсом, чтобы ее не могли выследить, — это одно, а оказаться без стержня удостоверения — совсем другое. У нее не будет никакого запасного варианта, если у нее кончатся наличные или случится нечто экстраординарное. Она никак не сможет доказать, кто она такая. В случае травмы или несчастного случая ее отправят в антисанитарную, полную микробов больницу для Психов. Ей придется ожидать операции второсортных врачей, которые вечно перерабатывают и постоянно бастуют. А что предпримет Нэт, если воспользуется ее стержнем и выяснит, что она — та самая пропавшая девушка, обрученная с Джаспером Тореллом? Ему не понравится, что ее разыскивает половина лондонских смотрителей, это уж точно. Не говоря уже о том, как она внедрилась в его семью, чтобы получить сведения о местонахождении Джаспера.
Ана обдумала возможность возвращения домой. Наверное, она могла бы воспользоваться версией отца и смотрителей, притвориться, будто ее похитили, но ей удалось сбежать от злоумышленников или ее освободили. Когда смотрители утащат ее к себе и задержат на несколько часов для допроса, она сможет солгать: сказать, что ей дали снотворное, оставили в какой-то комнате, а потом снова дали снотворное. А потом по совершенно непонятной причине Психи вернули ее назад. Но что, если Нил — охранник КПП — сказал им правду?
Да и вообще, даже если смотрители ей поверили бы, даже если бы ей удалось обмануть и Коллегию, ее отец догадается об истинном положении вещей: ведь это он учил ее лгать! И он, наверное, надежно запрет ее дома до возвращения Джаспера или же до того момента, когда Коллегия заявится, чтобы выставить ее из Общины. Нет, пути домой не было. Ей нельзя возвращаться, не узнав, где Джаспер. Она поняла это еще утром.