— Mais cʼest pas possible![67] He верю своим глазам. — Филипп со смехом протянул Мими утренний выпуск «Ла Прованс». — Ты только посмотри. И ведь ни слова не сказал, мерзавец!
Мими неторопливо отложила круассан, облизала пальцы и развернула газету. На первой полосе красовалась фотография: Сэм и Патримонио пожимают друг другу руки и широко улыбаются в камеру. «Новый облик бухты Грешников», — гласил заголовок, а за ним следовали несколько абзацев восторженной прозы, описывающей дружественные и конструктивные отношения месье Жерома Патримонио с месье Сэмом Левиттом, а также поздравления тендерному комитету в связи с принятием трудного, но верного решения. Кроме того, в статье сообщалось, что скоро состоится пресс-конференция, на которой будут обнародованы все детали проекта-победителя. И в качестве радостного, завершающего аккорда приводились слова самого Патримонио: «Я очень рад, что комитет принял именно такое решение, поскольку с самого начала все мои симпатии были на стороне именно этого кандидата».
Прочитав это, Мими едва не подавилась кофе.
— Ouʼil est bestiasse! Какой идиот!
Филипп все еще смеялся.
— Ну уж эту пресс-конференцию я ни за что не пропущу. Ты пойдешь?
После ареста Уоппинга и всей компании Филипп с Мими решили, что им больше ничто не угрожает, и вернулись в свою квартиру, поэтому теперь они гораздо реже виделись с Сэмом.
— Вот оставь его одного на минутку, — пожаловался Филипп, — и он свяжется черт знает с кем.
Он достал телефон и набрал номер Сэма.
— Не тот ли это месье Сэм Левитт, у которого сложились дружественные и конструктивные отношения с этим козлом Патримонио?
— Знаю, Филипп, знаю, — простонал Сэм. — Не злись на меня. Он позвонил и сказал, что нам необходимо встретиться у него в офисе. Когда я пришел, он только что закончил давать интервью твоему коллеге. Потом появился фотограф, и вот…
— Ладно, все это уже история. Не сомневаюсь, что он заранее напудрился для этого шоу. Скажи-ка мне, когда будет пресс-конференция?
— Завтра днем. Его секретарша уже с утра обзванивает все средства массовой информации. Ты тоже можешь прийти, но только если будешь хорошо себя вести.
— Я?! Когда это я плохо себя вел? Я эталон профессионального журналиста.
— Это-то меня и пугает. Пока, увидимся завтра.
— Так вот, мой дорогой месье Левитт, я думаю, будет лучше, если на вопросы стану отвечать я, — сказал Патримонио, обводя зал глазами в поисках зеркала.
Такового в конференц-зале не оказалось. Сегодня председатель был особенно наряден: кремовый шелковый костюм, бледно-голубая рубашка и его любимый итонский галстук.