— Под дулом пистолета?
— Послушайте, я… Черт возьми, что тут смешного?
— Скажите мне вот что: если вы способны делать вид, что не слышали ни единого моего слова по радио, почему вы думаете, что я стану делать вид, что не говорил его?
— Не понимаю вас! Я…
— Оставьте. Это риторический вопрос. Первая часть его отвечает на вторую.
— Что?
— Я не играю в ваши игры, приятель, если вам необходим перевод.
— То есть вы отказываетесь от моего предложения?
— Отказываюсь.
— Но почему?
— Я три часа объяснял по радио, почему.
— О, это всего-навсего теория! Я говорю о деле. Я предлагаю вам лучшую на свете должность. Скажите, чем она плоха?
— Я три часа говорил вам, что система не будет действовать.
— Вы заставите ее действовать.
— Каким образом?
Мистер Томпсон развел руками.
— Не знаю. Если бы знал, то не обращался бы к вам. Это вам решать. Вы — индустриальный гений. Вы можете решить все проблемы.
— Я сказал, что сделать этого нельзя.
— Вы сможете.
— Как?
— Как-нибудь. — Услышав смешок Голта, он добавил: — Почему нет? Скажите, почему?
— Хорошо, скажу. Вы хотите, чтобы я был экономическим диктатором?
— Да!
— И будете подчиняться моим распоряжениям?
— Беспрекословно!
— Тогда начните с отмены всех подоходных налогов.
— О, нет! — выкрикнул мистер Томпсон, вскочив. — На это мы не можем пойти! Это… это не сфера производства. Это сфера распределения. Как мы будем платить государственным служащим?
— Увольте своих государственных служащих.
— О, нет! Это политика! Это не экономика! Вы не можете вмешиваться в политику! Нельзя требовать всего!
Голт скрестил на подушечке ноги и устроился поудобнее в парчовом кресле.
— Хотите продолжать дискуссию? Или поняли мою позицию?
— Я только…
— Вы убедились, что у меня есть позиция?
— Послушайте, — заговорил мистер Томпсон, сев на край кресла. — Я не хочу спорить. Я не силен в дебатах. Я человек действия. Время поджимает. Я только знаю, что у вас есть разум, такого склада, какой нам необходим. Вы можете сделать все, заставить механизм работать, если захотите.
— Хорошо, отвечу вашим языком: я не хочу. Не хочу быть экономическим диктатором, даже на тот срок, чтобы издать приказ людям быть свободными, за который любой разумный человек плюнет мне в лицо, поскольку знает, что его права не должны зависеть от вашего или моего разрешения.
— Скажите, — спросил мистер Томпсон, задумчиво глядя на Голта, — чего вы добиваетесь?
— Я сказал по радио.
— Не понимаю. Вы сказали, что преследуете свой эгоистический интерес, и мне это понятно. Но что вам может быть нужно в будущем, чего вы не можете получить прямо сейчас, из наших рук, на тарелочке? Я думал, что вы — эгоист и практичный человек. Я предлагаю вам чек на все, что угодно, а вы отвечаете, что не хотите его. Почему?