Я НЕ поступила в аспирантуру ВГИКа и не стала теоретиком кино.
Я НЕ защитила свою первую полнометражную картину и не осталась работать на студии Довженко (об этом чуть позже).
В моей жизни это самое отрицательное НЕ играет часто положительную роль. Я скорее беспокоюсь, когда все идет гладенько…
Когда мне Хорошо, я жду беды…
Я точно знаю, ждать ее недолго.
И я изнемогаю в ожиданьи…
И каждый мускул ждет ее прихода…
И мне неХорошо — я жду беды…
Пятнадцать узбекских мальчиков
Итак, я вернулась в Киев. Пошла на Киностудию им. Довженко помощником режиссера.
Помню, снималась картина о землетрясении в Средней Азии. Режиссер сказал:
— Мне нужны для съемок узбекские подростки. Человек пятнадцать.
Но где в тогдашнем Киеве можно было найти пятнадцать узбекских подростков? Я сбилась с ног. Кто-то подсказал, что под Киевом в каком-то ПТУ учатся как раз такие ребята. Поехала. Нашла. Привезла на свои деньги в Киев. Поселила у себя дома. Всех пятнадцать! И все пятнадцать три дня снимались в картине. Вообще это моя «беда»: все всегда делаю добросовестно. Если сейчас кто-то из моих ассистентов говорит, что не может чего-то найти или достать, я вспоминаю свой опыт. И твердо говорю: «Достать можно все! Если постараться».
…Как-то в темном тонателье шло озвучание этого самого «землетрясенного» фильма. Мне очень понравился один кадр. Тихо сказала:
— Хорошо снято.
Режиссер чуть ли не завопил на весь зал:
— Что значит хорошо? Да что она там понимает?! Это гениально снято!
(Между прочим, оператором был его сын.)
Вот в тот момент, наверно, я захотела получить право «понимать». И уехала в Москву поступать на Высшие режиссерские курсы.
Может, я бы и не рискнула. Но как-то в поезде познакомилась с директором курсов Михаилом Борисовичем Маклярским, смелым, мужественным человеком, кинодраматургом, одним из авторов сценария знаменитой картины «Подвиг разведчика». Мы разговорились. И он два часа рассказывал мне, какая это не женская профессия — режиссер. Как не стоит портить себе жизнь. Как трудно пробиться женщине. Какой интересной наукой — матлингвистикой — я могла бы заниматься…
Я внимательно выслушала Михаила Борисовича, вспомнила про «суёвый тьюд» и сказала:
— Но я все равно буду поступать.
— Что ж, — ответил он. — Другого я не предполагал от вас услышать. Дерзайте!
«Зачем моя мама играет в меня?..»
Художественным руководителем курсов был Георгий Николаевич Данелия. Всех поступающих разбили на две группы. Одна сдавала Михаилу Борисовичу Маклярскому. Другая — Георгию Николаевичу Данелия. Я, конечно, хотела попасть к Маклярскому: как-никак мы уже были знакомы. Но попала к Данелия.