Сценарий вернул мне Леня Ярмольник:
— Я прочитал. Это интересно…
Потом, когда уже будет утвержден на главную роль Виталий Соломин, мне начнет настойчиво звонить Ролан Быков:
— Ты такого актера Ярмольника знаешь?.. Это его роль!.. А я тебе говорю, сниматься должен он!..
Когда Саша вернулся с французских гастролей, в картине уже возникли другие кандидаты и разворачивалась совершенно другая «драматургия»… Мы все-таки сняли пробу, но ни Саша, ни я уже не горели «взаимным желанием». Я не боролась ни с ним, ни за него.
На «пьедестале почета» уже стоял Геннадий Хазанов.
Он никогда не снимался. Чертовски популярен. Ищет для себя «другие измерения». Хочет попробовать себя в кино. Идея с Геной — гени-альная!
Друзья отговаривали:
— Он не сможет играть в команде. Он моноложист, эстрадник. Это другая профессия.
Злата, Генина жена и друг, как рефрен повторяла одну и ту же фразу:
— Только не поссорьтесь.
Что-то она такое предчувствовала.
Николай Трофимович Сизов вызывает меня на ковер. Уговаривает не брать Гену.
Я настаиваю.
Сизов запрещает. Потом разрешает с оговорками. Снова запрещает. Снова разрешает, но предупреждает:
— У тебя получится антисемитское кино. Он — еврей, хоть подтягивай нос, хоть не подтягивай (мы в пробах сделали попытку «усовершенствовать» хазановский нос). А герой у вас — не положительный! Только русский актер может играть неположительного героя… Или если бы героев было трое — один из них мог бы быть евреем… А так сразу за рубежом начнут трубить: сделали антисемитскую картину…
Я держусь.
Трофимыч сдается.
Мы начинаем искать грим для Гены. Пробуем его с партнершами — Леной Прокловой, Верой Глаголевой…
Гена ставит условие: вместе со своим постоянным эстрадным автором они едут отдыхать на месяц и там кое-что в сценарии переделывают. Под Гену.
Я беру бюллетень — чтобы на этот месяц оттянуть начало съемочного периода. Жду сценарий. Состояние — между предвкушением и предчувствием.
За неделю до начала съемок получаю сценарий. Там много смешных эстрадных монологов-превращений и напрочь разрушена история. Я понимаю, что это провал. И мой, и Генин.
Не сплю ночь.
Наутро звоню Гене в Прибалтику.
— Я не могу — это…
Гена отвечает:
— А я не могу — то.
Он рассказывает о своей мечте: прочитать свой вариант сценария в зале, где будет десять тысяч зрителей — чтоб я видела реакцию. И я снова подтверждаю — это будет эстрада, а не кино.
Мы расходимся. Я прощаюсь с ним. Прощаюсь тяжело. Говорю ему, что он талантливый актер. Но для его дебюта мы выбрали неверный материал. Ему нужно сниматься в драме, в мелодраме, в детективе — но не в комедии, где от появления Геннадия Хазанова будут ждать смеха. Много смеха.